— Я хотел жить…

— А сейчас?

— И сейчас хочу…

…Глупо ненавидеть расофилов. Кучка безобидных дураков, на которых сами же хупара возложили хвост. К тому же, дураков, собранных в одно место. Точно известное и в пространстве чётко локализованное. Впрочем, это уже не так, и место снова опустело. Как было уже не раз. Потом они снова придут туда. Лет через пять-десять. Ему никогда не удавалось понять, за какой Тенью Тер-Карел уничтожали целых одиннадцать раз. Не то чтоб их не стоило держать в рамках. Но он считал, что внимания этой кучке заведомых аутсайдеров всегда уделялось неоправданно много. И почему Бмхати перепахали именно сейчас? Любопытно. Вот-вот грянет настоящая война. Уничтожить потенциальных раскольников? Возможно. Общинники славились достаточно — чтоб не сказать преступно — мягким отношением к потенциальному противнику. Но они находились слишком далеко от Гор и, на его вкус, слишком плохо представляли себе, с чем они мечтают иметь дело. Или даже хотят мечтать. Большинство из них кинулись бы наутёк при виде летающего человека. А уж покажи им бойру или что-то другое из обычных вещей Адди-да-Карделла..!

Он хмыкнул и поднял глаза на подследственного. Несчастный мулат, застывший в наручниках посреди кабинета, побелел — на его неравномерно-смуглой мордочке это выглядело жалко. А ведь парень отнюдь не тряпка. Сильный физически, уверенный, но весьма подверженный пропаганде.

— Хочешь жить? Хорошо. Тогда помоги мне с одним вопросом, — он дождался искреннего и глубокого внимания на лице жертвы, — Кажется, мы с тобой оба хотим набить морду одному и тому же человеку. И его зовут Мар да Луна, — он цепко наблюдал за лицом арестанта, — Расскажи мне, что он мог делать в доме по улице Ногра-Да, собственности Семьи да Рионно, в Ригорре?

Мулат застыл в раздумьях.

— Я не был с ним в таком месте, — уверенно заявил он, — Он сказал, что ему нужно куда-то пойти без меня. Может быть, он был там. Но я не знаю точно…

Он едва сдержал улыбку. Есть контакт.

— Пойми меня верно. Речь идёт об очень серьёзном преступлении, и в нём подозревается твой бывший товарищ, а ты был в городке в это же время… ты понимаешь меня? Другие следователи могут оказаться не столь добрыми и терпеливыми, как я. И куда более подозрительными, так что все подвиги твоего Мара свалят на тебя. Их надо на кого-то свалить, понимаешь? Так что подумай.

Глаза мулата расширены, как терелки. Они такого размера, что в них почти отражается труп старшего офицера внутренних дел да Жиарро… Сваленный на него. А это чуть больше, чем смертная казнь.

— Подумай, — с нечеловеческим терпением говорит он, — Не можешь ли ты рассказать мне что-то важное об этом доме? Может быть, оговорки или следы на одежде да Луны? появившееся оружие или другие незнакомые предметы?

Мулат яростно кивает. На лице облегчение, ужас, отчаяние.

— Я… буду стараться вам помочь…

— Пока стараешься, помоги мне ещё в одном вопросе. — Мулат напряжён до судорог, ждёт. — Где можно найти Мара да Луну сейчас?

Лицо светлеет.

— Мне кажется… он ушёл под «крышу» кого-то из тех… ну… Которые важные. Десять Первых. Но я не уверен. Только он всё время уточнял, насколько… — испуг в глазах. Он снова утешительно кивнул. — Насколько они могут быть сильнее вас. Ну… Комитета…

Мулат мало что не падал в обморок. Пожалуй, на первый раз хватит.

Он немедленно предложил вернуться к вопросу о «легендах».

— Но я же говорил, — всхлипнул мулат, — я их никогда не слышал… толком.

— Подумай, — равнодушно посоветовал сидевший за столом человек. На его лице снова была написана брезгливость, — Я пока не спешу.

Мулат сглотнул. Что ж, сегодня удастся вернуться домой пораньше… Почти доказано, что Мар был в Ругорре, свидетель выстрела вот-вот заговорит (даже если не свидетель — неважно), Мар ушёл искать защиты. На территории Города он мог найти её только у одной Семьи Десятки. Да Райхха.

Тень. Тень размером с Предгорье.

Но уже всё равно.

Он слишком, запредельно, безумно устал.

Он не испытывал к арестанту никаких эмоций. Он делал свою работу, причем механически, как яму копал. Глупо ненавидеть мулатов, расофилов и чудаков. Да и кто б говорил.

Он целовал бриза…

…И на долгое, страшное, неописуемое, как нырок в бездну, мгновение Мир исчез. У него застучало в голове, дыхания не хватило, и перед глазами встало что-то такое, чему там — сейчас и здесь — было не место. Лицо. Руки. Ребёнок, которому никогда не быть. Стояли, как вода в бескрайней пустыне, как утёс среди бурного моря… как последняя, недостижимая надежда среди слепого отчаяния…

…Чтобы вернуть себе дыхание, восстановить лицо, он резко дёрнулся на стуле, нарочно тревожа спину. Защемленный нерв выстрелил в ногу, как крупнокалиберная пуля. Едва сдержав крик и покрывшись испариной, он вздрогнул и как впервые увидел бледного мулата в центре кабинета.

Что он делает, Тень его порви на кусочки?! О чём он смеет думать? Хрень. Проклятие. Нервы ни к Тени, руки дрожат.

У него мало времени. Он разваливался. Мозги текли из ушей. Его вот-вот пустят под нож. Он же это знал. Но даже с этим можно протянуть ещё немного. А потом ещё чуть-чуть. «Столько, сколько нужно, Тень тебя порви!»