Ай а потом мы изомнем измучим её в мудрых терпких душистых пьяных наших руках и высушим на солнце и костре и будет курить турецкий кальян! айда!.. И будем заживо всласть вмасть уходить в рай!..

Ай!

Ай брат возьми нож кинжал! скорей!..

Ай!..

…Там скачут пьяные охранники красноармейцы на пьяных конопляных конях с карабинами в пьяных дурных косых святых руках!

И они накурились надымились набрались насосались анаши первача и стреляют в меня и не могут попасть, потому что пьяны они, и хохочут и плачут и восходят возлетают спьяна от коней к небесам…

И скачут по раю в рай!..Айхххххххххха!..

Но!..

Но низкие души не летят как птицы в рай, а сходят к червям в ад…

И потому им лишь кажется, что они летят, а они лишь привстают на могильных бессильных смертных конях!.. да!..

…Мария-Динария! и они стреляли в меня когда тонул в реке я… и не могли попасть…

…Ай Тимур-Тимофей! ай речной брат срезай снимай сдирай глину сладкую конопляную потную вязкую смолистую кофейную корку кору месиво сладчайшее с тела девьего моея!

Ибо не дышат задыхаясь душныя атласныя шелковые камышовые кожи моя.

Скорей снимай! сбирай! срезай! освобождай! Ибо задыхаются живые кожи мои…

И она отдает мне нож кинжал и тело свое нагое вверяет мне…

И я дрожащими руками собираю сдираю сметаю соскребаю срезаю с тела её терпкую глиняную вязкую ртутную шальную массу месиво глину кору корку кофейную зыбкую густую снимаю с её шеи с грудей с сосков с живота с лядвей с ног…

И я много глины теплой сдираю сбираю снимаю двуострым ножом с нагого тела ее и тут после ножа является сахарное снежное дивномолочное дивносметанное тело её..

И только голова её черна густа смолиста как адов суздальский ворон вран на крещенских трескучих блескучих полях опольях снегах! как агатовый як на памирских алмазных джайлоо горах…

…Мария-Динария! а тело твое белым бело как русские снежные крещенские поля холсты снега…

А только голова как вран присевший на слепящие снега переливчатые алмазные снега снега снега!..

Как агатовый многовласый як кутас на горах…

…Тимур-Тимофей моя мать Мария из Переславля-Залесского русская жена сарафанница смиренница чистотелая была, и мой отец цыган кочевой раздольный хмельной пахучий Пифагор-Холмурад-Динарий-Мазар конокрад женокрад её умыкнул украл угнал укачал…

И соблазнилась она, как всякая русская дева жена, иноземцем инородцем.

Да только полюбила его головой, душой своей, очами своими, как всякая русская разгульная раздольная жена.

И полюбила его только головой своей очами своими, а тело её было неутолено, а тело её было как снежная бескрайняя Русь в снегах, а русская жена всегда как равнина лютая телом хладна неутолена!

И только текучий талый тайный торный последний ручей — голова душа ея…

Да…

И потому я сотворилась сбылась родилась с черной головой смолистой цыганской да очами отца а с телом снежным необъятным матери моей Марии из Переславля-Залесского… да!..

И никому тело русской жены, как саму Русь бездонную, не имать, не воевать, не обуздать, не ублажить, не покорять…

А русские умелые мужи убиты в войнах в братских сечах спят.

И отсюда русская извечная вековуха-вдова-неутолённая печаль… всерусская тоска пожар, который заливают водкой…

Да!..

…Да Тимур-Тимофей! да мой речной брат!

Да скорей сметай срезай ножом с тела моего жгучее колючее текучее месиво конопляную пыльцевую глину!..

Да пойдем в мою каменную под горой Фан-Ягноб кибитку и там высушим на костре свежепыльцовую глину и добавим в неё турецкого сушеного мака знойного и будем курить свежую новорожденную анашу и восходить к небесам! айя!..

И!..

И я снимаю соскребаю с тела её густую маслянистую текучую массу месиво терпкое…

И она остается вся нагая и лоснится кожа ея нетронутая шелковая кожа дивная, кожа белых живых пугливых смирных девьих мраморов.

И я сдираю сбираю хунзахским кинжалом конопляную милую влажную духмяную пыльцу с её лядвей…

И там таится томится хранится гранатовая младая девья чистшая хладная первозавязь и там бутон о двух жасминовых гранатовых лепестках и там бутон нетронут отворен непочат…

Айя!..

…Господь мой, я жив если чую бутон сей!..

…Мария-Динария! разреши дай мне ножом собрать конопляную кофейную муку глину с гранатовой завязи девьей твоей! с бутона о двух жасминовых лепестках!

Мария-Динария дай! Зде сладка сладима дурманна вязкая пыль пыльца! я хочу собрать ея! я хочу мять ея в своих руках!

Я хочу потом сушить ее на кострах! я хочу потом курить ее в турецком кальяне! я хочу потом от нее восходить в небеса!..

Ай, анаша-дорога в рай!..