– Вы несколько забываетесь, брат мой, – невозмутимо сказал арбитр. – У вас нет права что-либо требовать. Зато есть обязанность отвечать на вопросы. Будем считать, что я не слышал этого выпада. Итак, какова цель вашей миссии?

– Сожалею, ваша честь, присяга запрещает мне отвечать на этот вопрос, – сказал Конрад. – Но вы можете задать его мэтру Ашоку – я выполняю его приказ.

– Мэтр Ашоку задержан и находится под стражей, – в голосе арбитра появились металлические нотки. – Я должен принять решение: допустить вас на Землю, арестовать, или уничтожить на месте, как изменника. И мое решение зависит исключительно от ваших показаний…

Лекс кожей чувствовал повисшее в воздухе напряжение. Он и глазом не успел моргнуть, как вокруг Конрада уже стояла зловещая троица мороков – расслабленно, с напускным равнодушием, однако готовых в любой миг броситься на проштрафившегося собрата по оружию.

– Ладно… – неожиданно мягко сказал арбитр. – Буду откровенен: я понимаю ваши мотивы, Конрад. Право же, они довольно убедительны. Давайте я сам скажу то, что хотел бы услышать от вас. Вы не возражаете? Да: участники процесса предупреждаются об ответственности за разглашение услышанного здесь…

Конрад был бледен. Без всякого сомнения – он бросился бы на втрое превосходящего по силе врага, если б от его выдержки не зависело нечто большее, чем собственная жизнь. Его взгляд сфокусировался на арбитре, который степенно поменял позу, опершись на деревянный подлокотник, и устремил взгляд вдаль – в бесконечность сквозь стены и толщу породы.

– В руководстве Ордена уже давно муссируется тема Пришествия как религиозной и философской категории, – сказал арбитр. – И это не имело бы для нас особого значения, если бы из разряда теоретических разговоры не перешли в практическую плоскость…

Лицо Конрада застыло непроницаемой маской. Он слушал. Нетерпеливо ерзали представители Обители: похоже, арбитр коснулся весьма щекотливой темы. Арбитр не заставил присутствующих долго ждать.

– Как воин Судного Дня, вы не обязаны знать о существующих фракциях и течениях в идеологии предвестничества. Проблемы веры сложны и довольно запутаны. Официальная позиция и общепризнанная доктрина учения Предвестников – всего лишь верхушка айсберга…

Лексу показалось, что на миг он провалился в глубокий сон. Ему вновь снился айсберг – но на этот раз это был чужая, мрачная глыба льда, таящая в своем гигантском, невидимом основании холодные и отвратительные тайны…

Арбитр продолжал:

– Все мы веруем в приближение Конца Сущего. Более того, эта вера является важнейшей частью нашей повседневной жизни, часть нас самих. Мы верим в справедливость нашей войны с отступниками, в праведность наших устоев. Мы чтим наследие великих, открывших нам истину, несем нашу веру через столетия с тем, чтобы истина восторжествовала во всех уголках известной нам части Вселенной… Проблема в том, что некоторые верховные иерархи Ордена стали трактовать учение чересчур буквально. Все мы знаем о грядущем пришествии Спасителя – но кто сказал, что это произойдет в обозримом будущем, что оно будет носить характер обыденного явления, дословно иллюстрирующего учение? Ведь и юнцу ясно, что Спаситель – это святой дух, божество, которому ни к чему человеческое обличие, материальная мишура и дешевая атрибутика. Вы понимаете, к чему я это говорю?

Конрад глядел на арбитра хмуро. Он все прекрасно понимал.

– Некоторые наши идеологи слишком увлеклись материализацией наших духовных основ, – говорил арбитр. – С некоторых пор о Спасителе стали говорить как о простом человеке, что лично явится к нам Извне незадолго до Конца Сущего. Более того – этот, якобы Спаситель, будет нуждаться в нашей с вами помощи. Каково, а?!

– Ересь! – сердито бросил настоятель. Его коллега проворчал под нос что-то невразумительное, но, несомненно, злобное.

– Что же здесь, по-вашему, противоречит учению? – холодно поинтересовался Конрад.

– Вы действительно не понимаете, или упорно продолжаете притворяться? – снисходительно усмехнулся арбитр. – Я готов списать это на ограниченность подготовки наших доблестных, но не слишком образованных воинов…

Мороки обменялись маловыразительными взглядами. Тон арбитра стал более размеренным, поучающим:

– Нужно понимать: вера не нуждается в материальных доказательствах правоты нашего учения. Всякие попытки толковать учение буквально следует рассматривать, как сомнение в его истинности, понимаете? Предъявляя такие доказательства – которые, к тому же, заведомо фальшивы, неубедительны и попросту смехотворны – вы дискредитируете учение в глазах народов. Всем известны явления лже-Спасителей сто, двести лет назад…

– Это не тот случай! – прорычал Конрад. Мороки почти синхронно сделали шаг в его сторону.

– Этот случай действительно отличается. Причем – в гораздо более опасную сторону… – арбитр недовольно поерзал в неудобном кресле. – Никогда еще еретическая зараза не проникала в самое сердце Ордена! Никогда еще Орден не подходил так близко к краю пропасти из-за преступного легкомыслия своего руководства…

– Вы называете мэтра Ашоку, самого праведного из всех Магистров, еретиком?! – Конрад был бледен, и это показалось Лексу не очень хорошим признаком.