упрёками и причитаниями, то нежными, то требовательными.

Оторвавшись наконец от него, женщина подбежала к

служанке, стоящей неподалёку с ребёнком на руках, и, взяв у

неё дочку, поднесла к Марку.

— Смотри, какая она большая!

— Большая и красивая, как ты!

Он взял дочку на руки, и они направились в дом, а София,

не умолкая, рассказывала о том, как они жили с доч- кой, как

ждали его возвращения, как им помогал Петр, вышедший

навстречу Марку и обнявшийся с другом, а затем тактично

отошедший в сторону.

Ожесточённый

участием в тяжёлых

событиях,

происходивших в

Гамале, сикарий

отогревался душой

8о

около близких ему

людей и гнал от себя

мысли о том, что всё

это может повториться

здесь; однако ему

невольно пришлось

задуматься об этом

позднее, ночью, когда

счастливая София,

положив голову ему на

плечо, доверчиво

рассказывала о том,

что получила письмо

от отца, жившего в

Афинах и

занимавшегося

торговлей зерном и

оливковым маслом, о

чём Марку было

известно уже давно,

поскольку переписка

была стабильной, хотя

почта и передавалась с

оказией. Из слов жены,

он узнал, что её отец

несказанно рад

рождению внучки, и

хотя раньше был

недоволен тем, что

дочь бросила прежнего

мужа, выйдя за Марка,

то теперь

благословлял их

обоих, требовал,

чтобы они покинули

Иерусалим, переехав в

8о

Грецию, боясь

последствий той

ситуации, что

сложилась в Иудее.

8о

А Иерусалим был встревожен. Кровавая трагедия Галилеи, падение Гамалы и сдача

Гисхалы без боя были нервно восприняты обитателями столицы, где с новой силой

обострились разногласия между сторонниками восстания и теми, кто был готов к

повиновению. Вся знать открыто призывала народ сложить оружие, причём верховная

выборная власть принадлежала ей в лице бывшего первосвященника Анны, делавшего

вид, что он готовится к войне, ведя дело практически к поражению. Прибывший из

Гисхалы отряд Иоанна находился в его подчинении, а сам Иоанн был в приближённых

у Анны. Мириться с таким положением дел зилоты не могли, поскольку оставить всё

как есть значило заранее обречь себя на поражение; уроки Галилеи — неспособность к

объединению восставших, невозможность создать единую армию и, наконец,

предательства должностных лиц и знати городов-крепостей — грозили повториться в

Иерусалиме с ещё большей трагедией. Зилоты, прибывшие с Марком из Гамалы,

потребовали созыва расширенного совета, где в категорической форме настаивали на

принятии решительных мер для объединения защитников столицы под единым

руководством и нейтрализации предательски настроенных должностных либо других,

авторитетных по своему положению,лиц; и такое решение было принято. Вслед за этим

зилоты провели аресты горожан из партии приверженцев Рима, но и аресты, и

содержание под стражей этих людей усилили волнения в городе, возбуждаемые их

сторонниками и клиентами, а избранные ранее власти требовали освобождения

арестованных, угрожая принять силовые меры против зилотов.

Получив, таким образом, официальное предупреждение от Анны, кананиты заняли

храм, ставший неприступной крепостью, а трибунал, созданный советом, рассмотрел

дела арестованных и признал их виновными в предательстве восстания, а также в том,

что ими велись переговоры с Веспасианом и Агриппой за спиной народа, после чего

они были казнены. Вслед за казнью саддукеев Иерусалим, словно замер на некоторое

время; но простолюдины приветствовали зилотов, открыто выражая своё одобрение

Авторитет Элеазара сына Симона, начальствующего над ними, сильно возрос

благодаря происшедшим событиям и тому, что значительные ценности,

сосредоточенные у зилотов, давали им возможность влиять на повседневную жизнь

города помощью малоимущим и чеканкой собственных денег. Последней каплей