гот сравнимый с гусиным кряканьем.

– Тогда не будем вам мешать, мастер.

На этот раз проводник поклонился еще ниже – чуть ли не до самого пола.

Повернулся к нам и указал на массивную дверь в конце зала.

– И как долго они шныряют туда-сюда? – явно утомившись долгим экскур-

сом, спросил рулевой, не забыв при этом сладко зевнуть.

– Я же говорил: всего один раз, - пропел в ответ островитянин.

– Как один? В чем же тогда соль так долго и упорно вдалбливать в их кро-

хотные головки маршрут?!

Проводник остановился, и уставился на нас так, словно мы несмышлене

ребятишки.

– Поймите, - с должным терпением пояснил проводник, - латосас просто

оказывают нам услугу. Мы взываем к могущественному покровителю, тот в

свою очередь откликается на наши молитвы и дарует нам возможность при-

бегнуть к помощи его пернатых слуг. Но если мы задержим их больше чем

нужно - Калуку может разгневаться. Поэтому только один раз в своей жизни

латосас несут письмо в далекие страны, и если того требуют условия сделки,

возвращаются обратно. В знак признательности, они получают от нас сереб-

ряное кольцо, и мы обязуемся никогда больше не просить их о новой прось-

бе...

– По-моему, он слегка того, - недослушав проводника до конца, шепнул мне

Пирс.

Я не мог с ним не согласиться.

На материке никогда с таким трепетом не относились к птицам. Конечно, их

не истребляли почем зря, но и не ставили в один ряд с великим Икаром. Хотя

по слухам, некоторые механикусы пытаясь выведать у пернатых секрет сво-

бодного полета, усыновляли целые стаи голубей, изучая их особенности. На

подобные чудачества все смотрели сквозь пальцы - среди представителей

Цеха Изобретателей мало кого можно было назвать нормальным.

Следующий этаж башни растворился в полумраке тусклого света. Сотни

свечей будто прорастали сквозь деревянные столешницы огромных рабочих

мест, где трудились повторятели. Со всей скрупулезностью, они копировали

строчки из оригинального письма, на свежей лист бумаги. Букву за буквой,

слово за словом.

Щурясь, они внимательно изучали все завитушки, наклоны и угловатости

почерка. Взмах и письмо получало великолепную копию, а иногда две, три -

столько, сколько прикажет хозяин Башни на краю.

Сложный механизм работал как часы и не останавливал ни на минуту. Ко-

гда один из повторятелей уставал, он поднимал руку и на его места вставал

новый. Письма ложились на поднос ровными стопками: оригинал - слева, ко-

пия – справа.

– Зачем они это делают?
– устало спросил рулевой.

– На случай если послание не сможет достигнуть адресата, - без особого ин-

тереса ответил проводник.

– Хотите сказать, что птицы не всегда добираются до цели?
– вопрос сам со-

рвался с моих губ.

– Это довольно частое явление, - кивнул островитянин и, уставившись на

наши удивленные лица, поспешил продолжить: - Понимаете, жизнь латосас

коротка. В лучшем случае - это один небесный оборот. Но зачастую они сго-

рают гораздо чаще.

– Вы хотели сказать: умирают?

– Нет, - нахмурившись, проводник явно обиделся моей смелой догадке. -

Слуги покровителя - бессмертны. Закончив свой короткий земной век, они

вспыхивают в буквальном смысле этого слова. И тогда пепел тех грехов, что

латосас забрали у нас, превращается в прах, а очищающий дым их душ воз-

носится ввысь.

Закончив говорить, он заметно погрустнел и не произнес больше ни слова.

Но на меня его рассказ произвел должное впечатление. Здесь, в мире лишен-

ным машинерий любая работа выполнялась с таким усердием, что «Пышка»

виртуоза Босвела и другие изобретения показались мне сущей бессмыслен-

ностью.

И в ту же минуту мне стало жалко этих голосящих крох.

– Одного не могу взять в толк, - уперев руки в бока, фыркнул Пирс. – Какого

руйя, здесь забыл наш капитан?!

– О, уважаемый летный напрасно волнуется, - замахал руками проводник.
–

Ваш капитан для нас лучший клиент за всю историю башни.

Только новость отнюдь не успокоила рулевого, а напротив, заставила на-