Лейкин Николай Александрович
Шрифт:
— Здсь я, здсь, если вы меня, — откликнулся Поліевктъ. — Что прикажете?
— Скажите Ульян, чтобы она отпустила-бы шоколаду, а поваръ пусть сваритъ его. Да подать сюда съ печеньемъ, съ бисквитами. Ликеру подать. Раиса Петровна озябла, — отдавалъ приказы Сухумовъ.
— А лошадей-то откладывать или не откладывать? — спросилъ Поліевктъ.
— Какія ужъ тутъ лошади, если гостья пришла! Всегда създить успю.
Поліевктъ покачалъ головой, пробормоталъ про себя: «дуритъ баринъ» и вышелъ изъ кабинета.
Сухумовъ подслъ къ Раис и, заглядывая ей въ глаза, сказалъ:
— Вы не можете себ представить, ангелъ мой, какъ я радъ вашему визиту!
— Соскучились? — спросила она. — Но я не врю. Если-бы соскучились, то къ намъ пришли-бы…
— Я думалъ вы сердитесь за прошедшее? Помните, когда я не утерплъ?..
— И сердилась!.. Да что-же съ вами подлаешь! Но ужъ прошу васъ сегодня не вольничать. Вы дали слово загладить свой поступокъ и быть скромнымъ.
— О, восторгъ мой! — восклицалъ Сухумовъ. — Послушайте, Раиса Петровна, вы святая двушка!
Онъ совсмъ не ожидалъ такой встрчи при свиданіи.
— Ну, до святой-то мн еще очень далеко. Не говорите такъ… Вс мы гршницы… — отвчала она, перебирая дешевенькія разноцвтныя бусы у себя на ше, свсившіяся на грудь и тутъ-же задала вопросъ: — Ну чтожъ, какіе-нибудь журналы получили?
— Три журнала получилъ. Вчера получилъ, сегодня получилъ, третьяго дня получилъ и все ждалъ вашего посщенія. Одинъ, одинъ, одинъ! И можете вы вообразить, какая тоска была! Вотъ журналы.
Онъ поднесъ къ ней три книжки въ разныхъ обложкахъ и положилъ ей на колни. Она тотчасъ-же начала перелистывать ихъ. Онъ стоялъ противъ нея и пожиралъ ее глазами.
«Разв кончить все сейчасъ? Разв сдлать ей предложеніе? — мелькало у него въ голов. — Такая прелесть! Такая наивность! Такая незлобивость! Я увренъ, тысячу разъ увренъ, что буду съ ней счастливъ, Она не годится для свта, будетъ угловата въ Петербург, но здсь въ деревн — она дастъ рай»…
И онъ сталъ уже слагать фразы, съ которыми обратится къ ней сейчасъ съ предложеніемъ, но фразы какъ-то не клеились, не составлялись.
«Ну, тогда я это сдлаю при прощаніи, когда она будетъ уходить. Такъ лучше будетъ, лучше» ршилъ онъ.
А она, вынувъ изъ косы большую шпильку, разрзала ею листы книжки журнала. Онъ сидлъ около нея и любовался ея роскошной косой, длинными опущенными рсницами.
«Какая дивная двушка!» — беззвучно шептали его губы.
Показался Поліевктъ и сталъ накрывать столикъ блой скатертью, приготовляясь сервировать на немъ шоколадъ.
— А вы дадите мн сегодня одну какую-нибудь книжку, чтобы взять домой? — спросила Раиса Сухумова.
— Вс дамъ… Вс берите… Вс для васъ выписалъ. Я уже просмотрлъ ихъ, — бормоталъ онъ, любуясь Раисой, и когда Поліевктъ удалился, его такъ и стало подмывать схватить Раису въ объятія, крпко прижать къ груди и цловать, цловать долго.
Но онъ удержалъ себя и слъ поодаль отъ нея. Онъ чувствовалъ, что дрожалъ, какъ въ лихорадк.
XXXVIII
Подали шоколадъ. Раиса пила и щебетала, разсказывая о своей поздк съ Ивановыми въ Смертино къ смертинскому учителю, какъ они по дорог вывалились изъ саней въ сугробъ снга, какъ снгъ попалъ ей за воротникъ, растаялъ и потекъ по спин, какъ къ смертинскому учителю приходили съ села ряженые и плясали подъ гармонію молодая урядничиха, сынъ мелочного лавочника и телеграфистъ изъ почтовой конторы.
— И я съ ними танцовала… Все-таки справила святки… Скучныя у насъ нынче святки… Въ прошломъ году веселе было, — прибавила она. — Въ прошломъ году отецъ Михаилъ, священникъ изъ Клюквина, длалъ вечеринку на святкахъ на мученицу Анисью передъ Новымъ годомъ, въ именины жены, а нынче Анисья Васильевна умерла. Въ прошломъ году у лавочника Неумытова собирали гостей на святкахъ и мы здили, а нынче Неумытовъ поскупился. Какой балъ-то тогда былъ у Неумытова! Трое музыкантовъ…Много танцовали… были ряженые… и я рядилась цыганкой…
«Какая нетребовательность! Какое довольство малымъ!» — дивился при ея разсказ Сухумовъ, а самъ такъ и пожиралъ ее глазами.
— Впрочемъ, ужъ завтра и на деревн-то всему веселью конецъ, — продолжала Раиса. — Завтра сочельникъ… Окропимъ посл вечерни все святой водой, наставимъ мломъ крестовъ на дверяхъ и на окнахъ — и всему конецъ вплоть до масляницы. Впрочемъ, ныншній мясодъ короткій… Масляница скоро…
— Что-жъ, свадьбы предстоятъ у васъ въ приход? — задалъ вопросъ Сухумовъ, чтобъ попасть Раис въ тонъ.