вместе с ней жизнь. Пробитую пулей грудь перевязали - кровь тут же пропитала

повязку, а каждый вдох стал пыткой. Наверное, даже попади он живым в руки

мятежников, ему бы не довелось пережить таких мук. Но из груди адмирала без

флота не вырвалось ни стона.

Быть может, что-нибудь смогли бы сделать лучшие лекари, но где их теперь

найдешь?

– Повелитель!
– прохрипел он. Адмирал не надеялся, что Валладжах услышит, что

он вообще где-то рядом, но над ним склонилось знакомое лицо.

– Да, Лал?
– сейчас рядом никого не было, кроме дворцового лекаря, а тот

пользовал самых знатных людей страны и был своим.
– Что, друг?

– Не... сдавайся... этим, - произнес адмирал, и хотя крови на губах стало

больше, голос Лала зазвучал отчетливее.
– Они... легко обманут.

– Но они захватили женскую половину!
– воскликнул Валладжах.
– Моя семья - у

них в руках!

– Если повелитель... сдастся, они захватят всю страну!
– Даже сейчас на лице

адмирала появился нешуточный гнев, но адмирал закашлялся кровью и вынужден был

замолчать.
– А за их спиной - Темеса.
– Впрочем... решать тебе.

– Лал, я предложу им живыми выйти из города в обмен на заложников. Не больше.

– А если... потребуют, чтобы ты... отрекся от престола?

– Если будет нужно, напишу, что скажут. Но тогда живыми их не выпущу. Я пойду,

старина - надо скомандовать...

– Нельзя... писать... они... обма...нут, - просипел умирающий.

Правитель не слышал, он уже выходил из лазарета. У двери к нему молча

присоединились несколько гвардейцев с обнаженными тальварами. Так же безмолвно,

чеканя шаг, они двинулись вслед за правителем. Радже полагалось бы ехать на

переговоры в паланкине - но где его сейчас найдешь? Важнее остановить

бессмысленное кровопролитие. Мясорубка во дворце на руку только Темесе.

Так, вот он, коридор, ведущий в женские покои. Сюда Валладжах ходил, чтобы

увидеться с женой, отдохнуть от трудов по управлению страной и, ненадолго

перестав быть "солнцеликим повелителем", стать просто любящим мужем, с недавних

пор - и отцом. Воспоминания о ласках жены полоснули по сердцу тупым клинком,

стало совсем тоскливо. "Что угодно сделаю, а ее вытащу. А этих... на кол!!!"

– Стойте здесь, я спущусь, - произнес сверху, из-за покрывала, скрипучий

голос. Не Бахадур - темесец, назначенный главным священником веры

Единого-и-Единственного в Джайсалмере, резидентом и одновременно - и послом

Темесы. Раммохан Лал говорил о темесце, как об очень опасном типе, способном на

все. Но нужно рискнуть. Если смута продлится хотя бы несколько дней, Темеса

может счесть, что в городе пора "наводить порядок". И на город двинутся войска,

а встречать их, считай, нечем. Даром, что ли, рават Салумбар на днях донес о

подходе к границе Двадцать Пятого полка?
– Увы, принц Бахадур занят делом. Вы бы

тоже могли привести на переговоры адмирала, но, по моим сведениям, он погиб,

защищая вас. Сочувствую вашему горю. Ваше величество - можно, я буду называть

вас по-нашему?
– у меня достаточные полномочия, чтобы все важные вопросы решить

со мной.

– Значит ли это, что наш дорогой дядя - лишь ваша марионетка, Фанцетти?
– не

удержался от колкости Валладжах.
– В таком случае, зачем такие сложности?

Объявите раджой себя - у вас столько же прав на престол, сколько и у Бахадура. А

еще лучше - генерал-губернатора из Майлапура, это было бы совсем честно...