– Рассказывай, как у тебя здесь дела, дочь, - он подошел к Кристине.
– А то, все письма, да письма... Скучать тут тебе явно не приходится, - он не дал ей заговорить, - если верить хоть половине того, что рассказывают, то я прям завидую тебе дочь. Тебя ждет блистательная карьера! Есть уже кое-какие идеи. Но, об этом позже. Как капитан Ливис? Не тиранит тебя? Мы с ним не особенно ладим.

– Вовсе нет, - ответила Кристина, - у меня с ним никаких проблем. Ты лучше скажи, - она махнула рукой, - как там дома? Как мама, как парни? Ты здесь по делам, или как?

– Дома все по-прежнему, дочь, - генерал Орэм приобнял Кристину, и повел ее по крыше.
– Мать хозяйничает в замке, переживает из-за тебя, грозится приехать и забрать домой. А я ей говорю: ты ненормальная? Как, забрать? После такого умопомрачительного начала карьеры? Я всегда знал дочь, из тебя выйдет первоклассный солдат! Братья твои на службе, - его тон резко переменился, с радостного, на грубоватый.
– Раздолбаи, все чаще ловлю себя на мысли о том, что они вовсе не мои.

– Отец!
– укоризненно произнесла Кристина, бросив взгляд в сторону Морибера.

– Шучу, дорогая, шучу, - рассмеялся генерал Орэм.
– А прибыл я в Бельгорию по кое-каким делам. Разумеется, я не мог не повидаться с моей радостью, будучи так близко от нее. Вот и попросил Морибера проводить меня сюда.

– Поздравляю вас с победой, - сказала Кристина, обращаясь к главе "Братства сильнейших", вспомнив о том, что Морибер Эльфист недавно вернулся с рейда.

– Благодарю вас, дорогая, - ответил Морибер.
– Вас тоже есть с чем поздравить. Весь город гудит, у всех на устах имя Белоголовой, грозы бандитов и оборотней.

Кристина слегка покраснела, и, увидев, как радуется отец, вопреки своим ожиданиям ощутила гордость от похвалы.

– В большинстве случаев, мне просто везло, - сказала она, понимая, как глупо это звучит, учитывая, что она довольно улыбается.

– Не скромничайте, дорогая, - мягко произнес Морибер.
– С оборотнем вы сражались в одиночку. Даже не обращенный вваерфулл крайне опасен.

Кристине показалось, что руководитель "Братства" говорит об оборотне с некоторой грустью в голосе, с грустью, переходящей в злобу. Но через миг поняла, что ей вовсе не показалось, сразу же после того как она взглянула в лицо Морибера Эльфиста. От ее довольной улыбки у него подернулись губы, складываясь в ответную улыбку, пытаясь тем самым скрыть вспышку злости. Но не это в основном насторожило Кристину. Его взгляд. Даже читая приключенческие романы, Кристина, сталкиваясь с выражениями вроде: "его пылающий взгляд пронзал насквозь...", или "его глаза были наполнены злобой...", - не совсем представляла, как это выглядит в реальности. Сейчас же, в ответ на свою глупую улыбку, она получила маленькую вспышку во взгляде Морибера, маленькую, но без сомнения вспышку сильнейшего гнева. Улыбка так и застыла на лице девушки, и она с трудом заставила себя убрать ее.

– Я, пожалуй, спущусь вниз, Пит, - Морибер повернулся к генералу Орэму.
– Оставлю тебя с дочерью наедине.

– Хорошо, увидимся позже, - Питер Орэм похоже, ничего странного не заметил, и пошел провожать друга к лестнице.

– Очень приятно было познакомиться, дорогая, - напоследок сказал Морибер Эльфист.
– Надеюсь, мы еще встретимся.

Хоть эти слова он и произнес вполне обычным тоном, Кристина все равно ощутила неприятное чувство.

– Я пробуду в городе всего два дня, - генерал Орэм вернулся к дочери.
– В Белом замке мне любезно предоставили покои, а вечером меня ждет ужин с императором.

– Надо же, - без особого энтузиазма сказала Кристина, все еще удивленная поведением Морибера Эльфиста.

Генерал взял ее за руку, осматривая шрам, оставленный брошенным ножом. Он покачал головой, но улыбка тут же вернулась к нему.

– О Боги, как я горжусь тобой, дочь, - повторил он.
– Нелегко тебе пришлось тут...если бы я тогда знал, в какую гущу событий ты попадешь после Академии, то сделал бы все возможное, чтобы отправить тебя на Юг. Однако сейчас я рад, что все так сложилось. Ты достойно встретила все опасности, выпавшие на твою долю, стала первым на моей памяти новобранцем, сумевшим заработать такую славу за столь короткий срок. А шрамы, - он кивнул на ее руку, - это не так страшно, как могло бы быть. Главное, что твое личико цело, да руки-ноги на месте, - он погладил дочь по щеке.

"Ты еще не видел шрамов, оставленных плетью на моей спине, папуля"

Волна радости, заполнившая Кристину при встрече с отцом, постепенно сходила на нет. Ей вдруг очень захотелось поделиться с ним, рассказать о том, что так сильно беспокоит ее в последнее время. Сказать, что от службы ее тошнит, что каждое убийство совершенное ею, или же совершенное на ее глазах, - оставляет отпечатки на ее душе. Грязные, темные, душащие ее пятна, которые часто не дают заснуть ночью, лишают спокойствия и аппетита. Сказать, что она мечтает убраться подальше из этого района, вонючего и кишащего отбросами в человечьем обличии. Сказать, что лишь горстка друзей еще в состоянии иногда радовать ее, но даже они не в силах заставить девушку примириться с текущем положением в ее жизни. Она очень хотела все это ему сказать, но понимала, что не сможет.

"Он не поймет меня. Он с такой гордостью говорит о совершенных мною убийствах, что у меня нет никаких шансов на понимание с его стороны. Никаких шансов"

От этого, желание усилилось в несколько раз: захотелось разреветься, и как в раннем детстве прыгнуть на шею отцу, и нажаловаться на всех, как она жаловалась, когда ее обижали братья. Хотелось вцепиться в него, и позволить увести отсюда, обратно в Ампер...

Пока отец продолжал восхищаться ее подвигами, Кристина вновь нацепила на себя глупую улыбку, и боялась открыть рот, зная, что наверняка тут же расплачется. Слова вместе с рыданиями так сильно рвались из нее, что она едва удержалась от того чтобы не зажать рукой рот.