— Изъ твоихъ словъ я вижу, что ты именно тотъ человкъ, котораго мн нужно, — замтилъ незнакомецъ, — но меня смущаетъ твой ростъ… Ганъ Исландецъ великанъ, не можетъ быть, чтобы ты былъ Ганъ Исландецъ.

— Вотъ въ первый разъ еще сомнваются въ этомъ передо мною.

— Какъ! Такъ это ты!

Съ этимъ восклицаніемъ незнакомецъ приблизился къ малорослому.

— Но говорятъ, что Ганъ Исландецъ колоссальнаго роста?

— Придай славу мою къ росту и увидишь, что я выше Геклы.

— Неужели! Но пожалуйста отвчай толкомъ, точно-ли ты Ганъ, родомъ изъ Клипстадура въ Исландіи?

— Не словами отвчаю я на подобный вопросъ, — промолвилъ малорослый, поднимаясь съ своего сиднья, и взглядъ который онъ кинулъ на неблагоразумнаго незнакомца, заставилъ послдняго отступить шага на три.

— Пожалуйста, ограничься этимъ взглядомъ, — вскричалъ незнакомецъ почти умоляющимъ голосомъ и посматривая на порогъ галереи, какъ-бы раскаиваясь, что переступилъ его: — твои личныя выгоды привели меня сюда…

Войдя въ залу, вновь прибывшій, мелькомъ взглянувъ на малорослаго, могъ сохранить свое хладнокровіе; но когда обитатель Арбарскихъ развалинъ поднялся съ лицомъ тигра, съ мощными членами, окровавленными плечами, едва прикрытыми еще свжей шкурой, съ огромными руками, вооруженными когтями, и съ пылающимъ взоромъ, отважный незнакомецъ содрогнулся, подобно неосмотрительному путнику, который, полагая, что ласкаетъ угря, вдругъ почувствуетъ жало зми.

— Мои выгоды? — повторило чудовище: — ужъ не пришолъ-ли ты сообщить мн, что можно отравить какой-нибудь источникъ, сжечь какую-нибудь деревню или перерзать горло какому-нибудь мункгольмскому стрлку?..

— Можетъ быть. Выслушай меня. Норвежскіе рудокопы взбунтовались, а теб извстно какими бдствіями сопровождается каждое возмущеніе…

— Да, убійствомъ, насиліемъ, святотатствомъ, пожаромъ, грабежомъ.

— Все это я предлагаю теб.

Малорослый расхохотался.

— Нуждаюсь я въ твоемъ предложеніи!

Свирпая насмшка, звучавшая въ этихъ словахъ, заставила снова содрогнуться незнакомца. Однако онъ продолжалъ:

— Отъ имени рудокоповъ я предлагаю теб стать во глав возмущенія.

Одну минуту малорослый хранилъ молчаніе. Вдругъ на мрачной физіономіи его появилось выраженіе адской злобы.

— Такъ ты отъ ихъ имени предлагаешь мн? — спросилъ онъ.

Этотъ вопросъ, повидимому, смутилъ вновь прибышаго; но онъ успокоился, будучи увренъ, что остался неузнаннымъ своимъ страшнымъ собесдникомъ.

— Для чего же взбунтовались рудокопы? — спросилъ послдній.

— Чтобы освободиться отъ тягости королевской опеки.

— Только для того? — спросилъ малорослый тмъ-же насмшливымъ тономъ.

— Они хотятъ также освободить мункгольмскаго узника.

— Такъ это единственная цль возстанія? — повторилъ малорослый тмъ-же тономъ, приводившимъ въ смущеніе незнакомца.

— Я не знаю другой, — пробормоталъ онъ.

— А! Ты не знаешь другой!

Эти слова произнесены были тмъ же ироническимъ тономъ. Незнакомецъ, чтобы скрыть смущеніе, вызванное ими, поспшно вытащилъ изъ подъ плаща тяжелый кошелекъ, который кинулъ къ ногамъ чудовища.

— Вотъ плата за твое предводительство.

Малорослый оттолкнулъ кошель ногою.

— Не надо. Неужто ты думаешь, что если бы мн понадобилось твое золото или кровь, я сталъ бы дожидаться твоего позволенія.

Незнакомецъ отступилъ съ жестомъ удивленія и почти ужаса.

— Этотъ подарокъ королевскіе рудокопы поручили мн передать теб…

— Не надо, еще разъ говорю теб. На что мн золото? Люди охотно продаютъ свою душу, но никогда — жизнь. Ее надо брать силою.

— Такъ я передамъ предводителямъ рудокоповъ, что грозный Ганъ Исландецъ не хочетъ принять начальство надъ ними?…

— Не приму.

Эти слова, произнесенныя отрывистымъ тономъ, повидимому, непріятно поразили мнимаго посланца возмутившихся рудокоповъ.

— Такъ не примешь? — спросилъ онъ.

— Нтъ! — отвтилъ малорослый.

— Ты отказываешься принять участіе въ мятеж, который принесетъ теб столько выгодъ!

— Я предпочитаю одинъ грабить фермы, опустошать деревни, убивать крестьянъ и солдатъ.

— Но подумай, что, принявъ предложеніе рудокоповъ, ты можешь быть увренъ въ своей безнаказанности.

— Что же, все именемъ рудокоповъ общаешь ты мн безнаказанность? — спросилъ смясь малорослый.

— Не скрою отъ тебя, — отвчалъ незнакомецъ съ таинственнымъ видомъ: — что общаю это отъ имени могущественнаго лица, заинтересованнаго въ возстаніи.

— Да само это могущественное лицо, уврено ли оно, что его не вздернутъ на вислицу?

— Если бы ты зналъ его, ты не сталъ бы такъ недоврчиво качать головой.

— А! Въ самомъ дл! Кто же это такой?

— Я не имю права открыть его имя.