Малютка, со скрещенными вокругъ шеи миссъ Севернъ руками, съ головой, слегка опрокинутой на грудь кузины, смялась взрывами, и иногда Сюзанна и Колетта, пораженныя какимъ-нибудь удачнымъ мстомъ пародіи, заражались этимъ дтскимъ смхомъ.

Конечно, это время заключенія было пріятно, такъ пріятно, что Сюзи, счастливая, чувствуя себя еще немного усталой, немного слабой — о! очень немного — не стремилась выходить, хотя докторъ ей это разршалъ.

На четвертый день Мишель получилъ разршеніе читать стихи и въ продолженіе боле часа онъ переходилъ съ „Nouvelles po'esies“ Мюссе къ „Vie int'erieure“или къ „Jeunes Filles“ Сюлли Прюд’ома, отъ Jntimit'es Коппе къ „Bonne Chanson“ Верлэна и къ „Pr'eludes“ Анри де Ренье, выбирая въ этихъ сборникахъ очень изящные стихи, не пламенные, однако, полные трогательнаго, сильнаго и сдержаннаго трепета, т стихи, которые можно читать въ лучшій моментъ любви, который вдь не тотъ, когда говорятъ: „ я тебя люблю“.

Мишель читалъ хорошо; благодаря застнчивости, онъ сохранялъ большую простоту интонаціи, но прекрасныя глубокія ноты его голоса замняли мастерство боле искусной дикціи.

Сначала Сюзанна слушала съ какимъ-то улыбающимся скептицизмомъ, затмъ съ неожиданнымъ для нея удовольствіемъ, наконецъ очарованіе покорило ее всю. Теперь она отдавалась все боле новымъ впечатлніямъ, удивленная тмъ, что она раньше такъ мало искала знакомства съ этимъ міромъ чудныхъ созвучій, глубокихъ идей и правдивыхъ чувствъ или, можетъ быть, она не умла до этого дня въ немъ разобраться за отсутствіемъ направляющей руки.

Около 4 часовъ пришли звать Колетту, которая сошла внизъ, чтобы принять г-на Понмори и его сыновей; тогда Мишель сказалъ:

— Хотите я вамъ прочту вещь, которую люблю до страданія, каждый стихъ которой, какъ будто владетъ фиброй моего существа? Я вамъ не стану читать всей вещи; въ сущности я немного боюсь проникающаго ея настроенія; въ часы печали я часто открываю книгу на этой страниц; тогда меня страшатъ собственныя переживанія. Я не рожденъ съ душою пессимиста, я остерегался въ самые тягостные моменты моей жизни плнительныхъ и болзненныхъ идей, составляющихъ сладость, диллетантизмъ скорби. Но эти стихи имютъ для меня могущественное очарованіе; я не могу выразить, что они заставляютъ меня испытывать восхитительнаго и ужаснаго…

— Читайте… — тихо сказала молодая двушка.

Тогда, открывъ „Les Destin'es“ [34] , онъ прочелъ нисколько строфъ изъ „Maison du Berger“ т, гд поэтъ оплакиваетъ то, что проходитъ, чего „никогда не увидишь два раза“, строфы, гд его мысль, отрываясь отъ печальнаго созерцанія вещей, переносится на любимую женщину, въ плнительныхъ и убаюкивающихъ стихахъ.

„Но ты, не хочешь ли ты, безпечная путешественница,

„Грезить на моемъ плеч, склонившись къ нему твоимъ челомъ?

„Приди съ мирнаго порога катящагося дома

„Созерцать тхъ, которые прошли и которые пройдутъ.

„Картины человческой жизни, дары чистаго генія,

„Оживутъ для тебя, когда передъ нашей дверью

„Будутъ разстилаться обширныя безмолвныя пространства“.

Съ полузакрытыми вками, съ головой, склоненной на спинку кресла, въ которомъ она сидла, Сюзанна благоговйно удерживала въ памяти этотъ великій горестный вздохъ благородной гордой души, но, притягиваемые непреодолимой силой, глаза Мишеля покинули страницу и внезапно остановились на ней. Безотчетно онъ чувствовалъ, что въ эту минуту — первую можетъ быть — онъ и она понимали другъ друга… Молчаніе длилось едва нсколько секундъ. Онъ не смлъ говорить, угнетаемый сомнніями, боясь ошибиться, смущаемый нелпыми мыслями…

Не слыша боле его голоса, молодая двушка приподняла отяжелвшія вки, встртила взглядъ, ласка котораго ее обволакивала, и тихо опустила свой.

— Нтъ, — сказала она, какъ бы отвчая на свою мысль, — у васъ душа не пессимиста. Это не настоящіе пессимисты, т, которые возмущаются противъ жизни: они ожидаютъ чего нибудь отъ нея, врятъ въ счастье. Вы въ него врите…

— А вы? — спросилъ онъ совсмъ тихо.

— Я, я въ него врю, — прошептала она, — я въ него врю всмъ своимъ сердцемъ…

Но въ дверь легко постучали.

— Подруг можно? — спросилъ нжный голосъ.

— Это вы, м-ль, входите же, пожалуйста! — воскликнулъ Треморъ, принимая съ похвальнымъ усиліемъ тонъ человка, обрадованнаго сюрпризомъ.

Въ полуоткрытую дверь Симона просовывала свою темную головку, затмъ появилась вся.

— Вы пріхали одна, м-ль? — спросилъ Мишель черезъ минуту.

— Тереза дома, еще къ сожалнію больная. Я здсь съ Жакомъ. Я его оставила въ оранжере съ г-мъ и г-жей Фовель и съ Понмори.

— Я пойду къ нимъ, — сказалъ молодой человкъ.

И онъ вышелъ, столкнувшись въ дверяхъ съ Антуанеттой, несшей чай.

Пришедшая въ себя отъ смущенія, вызваннаго внезапнымъ появленіемъ Симоны, Сюзанна была поражена немного сроватой блдностью, покрывавшей лицо молодой двушки и искажавшей его обыкновенное выраженіе.

— Ужъ не были ли вы больны, Симона? — спросила она. — Можно было бы сказать…

Но Симона живо перебила фразу.

— Совсмъ нтъ! — воскликнула она.

Затмъ, пользуясь первымъ предлогомъ, чтобы говорить о чемъ нибудь другомъ и измнить теченіе мыслей Сюзанны, она указала на письма, принесенныя только что Антуанеттой и которыя лежали еще на поднос.