— Мн очень, очень васъ жаль, милая Нелли.

Теперь она говорила совершенно искренно.

— Спасибо вамъ, вы всегда такъ добры ко мн. Двочка поцловала ее въ щеку. — Мн очень пріятно побесдовать съ вами, тмъ боле, что я ни съ кмъ, кром Кита, не могу говорить о немъ. Видите ли, я и теперь была бы счастлива, если бы не эта перемна въ ддушк, продолжала она еще съ большимъ увлеченіемъ.

— Успокойтесь, милая Нелли, онъ скоро оправится и будетъ такой-же веселый, какъ и прежде.

— Дай-то Богъ, дай Богъ! говорила Нелли, заливаясь слезами. — Но вдь онъ ужъ давно… право, мн кажется, что дверь зашевелилась.

— Это такъ, отъ втра, еле слышно промолвила хозяйка, — вы говорите, онъ ужъ давно…

— Да, онъ ужъ давно такой скучный, задумчивый. A прежде какъ мы пріятно проводили съ нимъ вечера! Бывало, я читаю ему вслухъ, — онъ сидитъ у камина и слушаетъ, а когда чтеніе на чемъ нибудь оборвется, мы разговариваемъ съ нимъ. Онъ возьметъ меня къ себ на колни и начнетъ разсказывать про мою матъ: что я очень похожа на нее и лицомъ, и голосомъ, что она не въ могил, а въ раю, и что тамъ никто не старетъ и не умираетъ. Ахъ, какое это было хорошее время! и двочка опять заплакала.

— Не плачьте, не плачьте, милая Нелли, я не могу видть вашихъ слезъ, невольно вырвалось у ея собесдницы.

— Это, врно, оттого, что мн уже давно не съ кмъ было подлиться горемъ, а можетъ быть я и не совсмъ здорова, поэтому не могу удержаться отъ слезъ — а то я рдко плачу. Съ вами я говорю откровенно: я уврена, что вы никому не перескажете.

М-съ Квильпъ молча отвернулась.

— Бывало, мы гуляемъ съ нимъ за городомъ, по лужку, по лсу, а вернемся усталые домой — такъ пріятно отдохнуть. Нтъ нужды, что домъ у насъ мрачный — мы еще съ большимъ удовольствіемъ вспоминаемъ о нашей прогулк и мечтаемъ о будущей. Теперь мы ужъ съ нимъ никогда не гуляемъ и у насъ въ дом стало еще мрачне и скучне, чмъ когда либо.

Она на минуту остановилась и хотя дверь проскрипла не одинъ разъ, м-съ Квильпъ не проронила ни слова.

— Вы, пожалуйста, не думайте, что ддушка сердится на меня или что онъ мною недоволенъ, съ увлеченіемъ говорила Нелли. — Напротивъ, онъ все больше и больше привязывается ко мн. Вы не знаете, какъ онъ меня любитъ.

— Я знаю, что онъ горячо васъ любитъ.

— Онъ такъ же горячо меня любитъ, какъ и я его. Но я вамъ не разсказала самаго главнаго. Только объ этомъ вы ужъ никому не говорите ни слова: онъ совсмъ не спитъ, только днемъ немного отдыхаетъ въ кресл, а ночью уходить изъ дому и почти всегда возвращается на разсвт.

— На разсвт? Что вы говорите, Нелли!

— Тсс! двочка приложила палецъ къ губамъ и, оглянувшись вокругъ, продолжала почти шопотомъ. — Вдь я сама отворяю ему дверь, когда онъ возвращается до мой. Въ прошедшую ночь онъ пришелъ очень поздно — уже совсмъ разсвло — лицо у него было блдное, какъ полотно, глаза налиты кровью, онъ едва держался на ногахъ. Я вернулась въ свою комнату и легла въ постель. Вдругъ слышу, онъ стонетъ. Я поскоре вскочила и подошла къ нему, а онъ-то не видитъ меня и говоритъ: «Ахъ, Боже мой, какъ тяжко! Я, кажется, не вынесу этой пытки. Если бы не Нелли, я бы молилъ Бога, чтобы Онъ поскоре прибралъ меня». — Мн было такъ больно это слышать… Боже мой, что мн длать? чмъ бы мн помочь моему бдному ддушк?

Ея переполненное сердечко не выдержало и она залилась слезами на груди у м-съ Квильпъ, которая съ такимъ горячимъ участіемъ выслушала ея первое, тяжелое признаніе.

Минуту спустя, вошелъ самъ Квильпъ и очень искусно разыгралъ комедію, притворяясь, что крайне удивленъ, видя Нелли въ слезахъ. Притворство давалось ему легко: оно вошло у него въ привычку.

— Что съ тобой, Нелли? ахъ, бдненькая! врно она черезчуръ устала. Карликъ скосилъ глаза на жену: дескать она должна ему вторить, — сегодня ей пришлось сдлать порядочный таки конецъ отъ дома до пристани, а тутъ еще поганые мальчишки перепугали ее своей дракой, да, пожалуй, и переплывать рку было страшно. Все это вмст утомило и разстроило ее.

Онъ подошелъ къ ней и ласково потрепалъ ее по головк. Прикосновеніе его руки произвело, помимо его воли, магическое дйствіе: двочка мгновенно отрезвилась отъ слезъ. Ей такъ хотлось избавиться отъ него, что она тотчасъ же стала прощаться; ей, молъ, пора домой.

— Да чего ты спшишь, Нелли, лучше бы осталась и пообдала вмст съ нами, уговаривалъ ее карликъ.

— Нтъ, благодарю васъ, я и такъ ужъ засидлась, говорила Нелли, утирая слезы.

— Не хочешь, какъ хочешь. Вотъ теб письмо. Отдай его ддушк и скажи ему, что я постараюсь повидаться съ нимъ завтра или послзавтра. Сегодня я никакъ не могу исполнить его порученіе. Эй, ты, молодецъ, крикнулъ онъ Киту, проводи барышню, да смотри у меня, чтобы съ ней ничего не случилось по дороги, слышишь?

Китъ не счелъ нужнымъ отвчать на такое неумстное наставленіе. Замтивъ, что у Нелли глаза заплаканы, онъ грозно взглянулъ на Квильпа. Онъ готовъ былъ бы выцарапать ему глаза, если бы оказалось, что она плакала по его, Квильпа, вин.

— Нечего сказать, вы большая мастерица допрашивать, напустился Квильпъ на жену, когда они остались вдвоемъ.

— Что же я еще могла сдлать? кротко возразила жена.

— A что вы такое сдлали? нюни распустили, и больше ничего. Этакая…

— Мн и такъ жаль бдную двочку: я невольно заставила ее высказаться, открыть вс свои тайны. Она была уврена, что мы одн, а вы тутъ же стояли и подслушивали. Господи, прости мн это прегршеніе!