— Это ясно даже слпому. Что-жъ дальше?

— A то, что все состояніе этого алтынника — чтобъ онъ сгинулъ — перейдетъ къ сестр, хотя онъ прежде и уврялъ меня, что раздлитъ деньги между нами пополамъ.

— И это возможно. Разв, что моя рчь произвела на него сильное впечатлніе. Она была такая блестящая. Помнишь, Фредъ, „съ одной стороны мы видимъ престарлаго, почтеннаго дда…“ Неужели тебя не поразилъ этотъ дружественный, естественный тонъ фразы?

— Его не поразилъ, вотъ что главное. Стало быть не стоитъ объ этомъ и говорить. Слушай дальше. Скоро Нелли исполнится четырнадцать лтъ.

— Славная двчонка для своихъ лтъ, нечего сказать! Немножко мала ростомъ, прибавилъ Дикъ между прочимъ.

— Ей-Богу, брошу и уйду, если ты будешь меня перебивать.

Фредъ злился на пріятеля за то, что онъ такъ небрежно относился къ его плану.

— Слушай же внимательно: теперь я подхожу къ главному вопросу.

— Слушаю-съ.

— У двочки очень нжное, любящее сердце и она легко поддается постороннему вліянію. Я увренъ, что, если не лаской, то угрозой, я заставлю ея длать вс, что мн угодно, когда она будетъ въ моихъ рукахъ. Чтобы не терять времени — мн пришлось бы цлую недлю перечислять вс выгоды моего плана — я прямо тебя спрашиваю: отчего бы теб, братъ, не жениться на ней?

Устремивъ глаза на борты своего стакана, Дикъ очень разсянно слушалъ пріятеля, такъ горячо приступавшаго къ наложенію своего плана; но послднія слова Фреда заставили его встрепенуться.

— Что такое? спросилъ онъ, разинувъ ротъ отъ изумленія.

— Отчего бы теб не жениться на ней? настойчиво повторилъ Фредъ, зная по опыту, что тотъ недолго выдержитъ и сдастся.

— Да вдь ты только что сказалъ, что ей всего четырнадцать лтъ.

— Я не говорилъ, чтобъ сегодня собирались вести ее къ внцу. Ты можешь на ней жениться черезъ два-три года. Не вкъ же будетъ жить старикъ, сердился Фредь.

— Да онъ и не выглядываетъ долговчнымъ. Впрочемъ, старики — народъ ненадежный. У меня есть тетушка въ Дарстешайр, которая собиралась умереть, когда мн было всего 8 лтъ, а преблагополучно здравствуетъ и понын. Нтъ у нихъ ни стыда, ни совсти. Разв что на подмогу явится наслдственное расположеніе къ апоплексическому удару. Да и на это, брать, не очень-то можно разсчитывать: какъ разъ останешься на бобахъ.

— Ну, хорошо. Предположимъ самое худшее, продолжалъ Фредъ, не спуская глазъ съ пріятеля. — Допустимъ, что старикъ долго проживетъ.

— Вотъ въ томъ-то и все дло!

— Допустимъ, что онъ еще долго проживетъ, повторилъ Фредъ, — и я уговорю, или силою заставлю Нелли тайно обвнчаться съ тобой. Какъ ты думаешь, что изъ этого выйдетъ?

— Думаю, что для меня ничего хорошаго не выйдетъ, будетъ у меня семья на ше и ни гроша въ карман на ея содержаніе, отвчалъ Дикъ, немного подумавъ.

— Я теб говорю, продолжалъ Фредъ, все боле и боле увлекаясь; можетъ быть увлеченіе его было и напускное, но тмъ не мене оно производило свое дйствіе. — Я теб говорю, что старикъ живетъ и дышетъ только ею и, стало быть, не лишитъ ея наслдства только потому, что она выйдетъ замужъ противъ его желанія. Это такъ же невозможно, какъ и то, чтобы я снова попалъ къ нему въ милость, какъ бы я ни распинался передъ нимъ, прикидываясь послушнымъ, примрнымъ внукомъ. Неужели ты не можешь этого понять?

— Да и мн это кажется невроятнымъ.

— Потому и кажется невроятнымъ, что оно на самомъ дл невозможно. A если ты, вдобавокъ, угодишь ему чмъ нибудь, напримръ, поссоришься или притворишься, что поссорился со мной не на животъ, а насмерть, онъ еще скоре смилуется. Что касается Нелли, ты знаешь, вода и камень пробиваетъ; можешь смло на меня положиться — я съ ней справлюсь. И такъ, умретъ ли старый скряга, или долго будетъ жить, результатъ выйдетъ одинъ и тотъ же: ты сдлаешься единственнымъ наслдникомъ всего его состоянія — мы съ тобой живо протремъ ему глаза — и въ придачу получишь хорошенькую жену.

— A какъ ты думаешь, дйствительно ли старикъ такъ богатъ, какъ говорятъ?

— И ты еще сомнваешься! Разв ты не помнишь, онъ самъ проговорился при насъ.

Мы не станемъ передавать читателю, съ помощью какихъ искусныхъ подходцевъ Фреду и на этотъ разъ удалось склонить пріятеля на свою сторону. Все говорило въ пользу этого плана: и бдность Дика въ настоящемъ, и перспектива сдлаться богачомъ, возможность сорить деньгами и удовлетворять своему тщеславію. Но и помимо всхъ этихъ соображеній, онъ согласился бы на этотъ бракъ лишь въ силу своей необычайной безпечности. Онъ уже привыкъ ршительно во всемъ подчиняться Фреду. И надо отдать справедливость Фреду, онъ широко пользовался своимъ безграничнымъ вліяніемъ на друга. Прежде онъ, безъ зазрнія совсти, тратилъ его деньги, а когда кошелекъ его истощился, онъ сталъ прикрываться его именемъ во всхъ своихъ позорныхъ продлкахъ, и бдный Дикъ, волей-неволей, слылъ за негодяя и искусителя юноши, тогда какъ на самомъ дл онъ былъ только послушнымъ орудіемъ своего друга — пустой, втреный малый.

Побужденія, руководившія въ этомъ дл Фредомъ, были совсмъ иного рода, и Дикъ не могъ ихъ понять; мы будемъ знакомиться съ ними по мр развитія нашего разсказа. Дло скоро сладилось; ударивъ по рукамъ, друзья мирно бесдовали и Дикъ уже началъ ораторствовать своимъ обычнымъ цвтистымъ слогомъ, что онъ вообще ничего не иметъ противъ женитьбы, если за невстой дадутъ порядочное приданое и т. д., но кто-то постучался и прервалъ его болтовню. На обычное „войдите“ дверь пріотворилась, впустивъ струю табачнаго запаха, и въ щель просунулась чья-то намыленная рука. Запахъ шелъ снизу изъ табачной лавки, а руку просунула горничная: она мыла въ это время лстницу и поневол должна была бросить мочалку и взяться мокрыми руками за письмо, которое она подала, объявляя во всеуслышаніе, что ей приказано отдать его м-ру Снивелянну [2] — прислуга иметъ особенную способность коверкать фамиліи.