Долго ходили они взадъ и впередъ вдоль длиннаго ряда экипажей, ни разу не взглянувъ на скачки. Уже зазвонили въ колокольчикъ, приглашая народъ очистить площадь, и они вмст съ другими удалились къ обозу, отдохнули, а когда жара спала, опять вышли изъ своего угла. Полишинель усплъ дать нсколько представленій, а между тмъ не выбралось минутки, когда бы имъ можно было уйти незамтно отъ товарищей,

День клонился къ вечеру. Кадлинъ раскинулъ свой театръ въ самомъ удобномъ мст. Обступившая его со всхъ сторонъ публика приходила въ восторгъ отъ шуточекъ Полишинеля. Нелли сидла съ ддушкой позади театра и размышляла о томъ, какъ странно, что такія благородныя животныя, какъ лошади, служатъ такой неблагородной цли: помогаютъ людяэдъ праздно и безполезно проводить время; вдругъ новый раскатъ смха, вызванный какимъ-то неожиданнымъ остроумнымъ намекомъ Полишинеля на настоящій праздникъ, заставилъ ее встрепенуться.

Она оглянулась вокругъ. Ужъ если бжать, такъ теперь: боле удобной минуты не представится. Вс заняты театромъ. Толпа ликуетъ. Полишинель пустилъ въ ходъ дубинку и, въ пылу расправы, немилосердно тузитъ всхъ, кто попадаетъ ему подъ руку. Кадлинъ тоже занятъ, онъ обозрваетъ публику. Замтивъ, что многіе уже ползли за деньгами въ карманы, онъ умиляется; его угрюмое лицо расплывается въ улыбк. Или теперь, или никогда! Нелли хватаетъ ддушку за руку и увлекаетъ его за собой. Съ трудомъ пробираются они въ толп, между палатками, экипажами, лошадьми и безъ оглядки идутъ впередъ. Опять зазвонили въ колокольчикъ. Когда они добрались до веревки, оцплявшей площадь, толпа уже расходилась. Имъ кричать вслдъ, чтобы они не смли нарушать установленнаго порядка, но они не обращаютъ вниманія, переступаютъ черезъ веревку и, спустившись съ пригорка, выходятъ въ открытое поле.

Мы видли, что Китъ, потерявъ мсто, всми силами старался найти себ работу, чтобы хоть сколько нибудь помочь матери. Каждый день, возвращаясь домой, онъ вскидывалъ глаза на мезонинчикъ, который онъ такъ расхваливалъ Нелли, въ надежд, что вотъ-вотъ она покажется у окна, и каждый разъ разочаровывался въ своихъ ожиданіяхъ, а на утро вставалъ съ новой надеждой, что они непремнно возвратятся и не откажутся принять его предложеніе, сдланное отъ чистаго сердца: поселятся на-время въ ихъ скромномъ домик. A тутъ еще и Квильпъ сказалъ, что это наврно такъ и будетъ; онъ и вообразилъ себ, что желаніе его въ конц концовъ осуществится.

— Мама, мн кажется, что они завтра прідутъ, сказалъ онъ какъ-то, войдя въ комнату; онъ печально вздохнулъ и положилъ шапку на столъ. — Ужъ цлая недля прошла съ тхъ поръ, какъ они скрылись, пора бы имъ и возвратиться. Ты какъ думаешь, мама?

Мать покачала головой и напомнила сыну, что такъ-то онъ каждый день разсчитываетъ на ихъ возвращеніе, да все напрасно.

— Ну, что-жъ, это врно, ты всегда говоришь резонно, мама. Да вдь недля большой срокъ; довольно они находились, а? Ты что на это скажешь, мама?

— Срокъ-то большой, что и говорить! а все-жъ таки, можетъ, они и совсмъ не вернутся, молвила мать.

Китъ чуть было не разсердился. Ему стало еще досадне оттого, что онъ и самъ былъ такого же мннія, да боялся признаться въ этомъ. Но такъ какъ сердце у него было золотое, досада мигомъ съ него соскочила, онъ съ любовью посмотрлъ на мать и опять спросилъ ее:

— Что же съ ними сталось, мама? Ужъ не отправились ли они въ море?

— Врядъ ли они поступили матросами на корабль, пошутила мать; — а ты лучше скажи, не ухали ли они заграницу? Это очень можетъ быть.

— Не говори этого, мама, пожалуйста, не говори! закричалъ Китъ жалобнымъ голосомъ.

— Нтъ, право, Китъ, я не шучу. Вотъ и сосди говорятъ. Иные даже увряютъ, будто видли ихъ на корабл и знаютъ, въ какой городъ они ухали, да ужъ больно мудреное названіе, никакъ его не выговоришь.

— A я такъ не врю ни одному слову изъ всей этой болтовни, сердился Китъ. — Откуда эти тараторки могли узнать, скажите, пожалуйста.

— Можетъ быть они и ошибаются, вступилась мать, — я судить не могу, а можетъ и правду говорятъ. Недаромъ ходитъ молва, будто старикъ припряталъ деньжонки, даже этотъ противный карликъ, какъ бишь его? да, Квильпъ, не пронюхалъ о нихъ и ухалъ съ внучкой заграницу, чтобы ихъ не безпокоили и не отняли у нихъ денегъ. Ну, что тутъ такого невозможнаго?

Китъ долженъ былъ сознаться, что дйствительно въ этомъ нтъ ничего неправдоподобнаго. Онъ угрюмо почесалъ себ затылокъ, ползъ на окно, досталъ клтку, вычистилъ ее и принялся кормить птичку. Тутъ онъ вспомнилъ о старомъ господин, который заплатилъ ему шиллингъ съ недлю тому назадъ.

— Ахъ ты, Боже мой, чуть было не пропустилъ назначеннаго времени. Въ этотъ самый день, даже въ этотъ самый часъ, онъ долженъ быть у нотаріуса.

Китъ скорехонько повсилъ клтку на мсто и, на ходу объяснивъ матери въ чемъ дло, опрометью выбжалъ изъ комнаты.

— Ну, слава Теб, Господи! хоть и опоздалъ минутки на дв, шутка ли, не близкій свтъ, но, къ счастію, старый господинъ еще не прізжалъ; по крайней мр нигд по близости не было видно кабріолета въ одну лошадку, разв что онъ усплъ уже назадъ отъхать; да едва ли онъ могъ такъ скоро обернуться.

Китъ остановился около фонарнаго столба, чтобы перевести духъ.

Не прошло и нсколькихъ минуть, какъ изъ-за угла показалась упрямая лошадка. Она шла мелкой рысцей, забирая то вправо, то влво, словно искала глазами, на какой камешекъ ей ступить, чтобы не испачкать ножекъ или, быть можетъ, капризничала: «извините, молъ, пожалуйста, а ужъ спшить-то я по этимъ мостовымъ безъ надобности не стану». Въ кабріолет, какъ и въ первый разъ, сидлъ старичокъ-баринъ, а рядомъ съ нимъ старушка, его жена, и везла она опять такой же точно букетъ.