Не успла за ними затвориться дверь, какъ маленькій Яша — Квильпъ точно заморозилъ его своими страшными словами — тотчасъ же растаялъ и заревлъ съ удвоенной энергіей.

Пресловутая, полуразвалившаяся, полусгнившая бесдка почти висла надъ ркой; казалось, не сегодня — завтра, она непремнно въ нее свалится. Таверна была не лучше, если не хуже бесдки; она еще держалась только потому, что ее со всхъ сторонъ подпирали бревна, но и т обветшали, перегнили и страшно скрипли во время втра, такъ что не безопасно было туда входить, тмъ боле, что фундаментъ весь былъ изрытъ крысами. Кабачокъ стоялъ, если такъ можно выразиться о разваливавшейся лачуг, въ самомъ уныломъ, безотрадномъ мст. Все вокругъ выжжено угольнымъ дымомъ отъ сосднихъ фабрикъ, застилавшихъ воздухъ, отовсюду раздавался стукъ машинныхъ колесъ и падающей грязной рчной воды. Внутри то же безобразіе, что и снаружи: потолки низкіе, стны мокрыя, растрескавшіяся; полъ во многихъ мстахъ провалился.

Сюда-то и велъ карликъ своего пріятеля, приглашая его полюбоваться красотой зданія. Они прошли прямо въ бесдку. Черезъ нсколько минуть на стол, изрзанномъ буквами и именами постителей, появился деревянный боченокъ съ желаннымъ напиткомъ. Привычной рукой нацдилъ его Квильпъ въ стаканы, прибавилъ на одну треть воды и предложилъ Дику выпить, а самъ услся съ ногами на скамейку и принялся курить трубку, — онъ зажегъ ее у огарка, воткнутаго въ старый, разломанный фонарь.

— Что за водка, просто прелесть! восхищался карликъ въ то время, какъ Дикъ осторожно прикасался къ стакану кончиками губъ. — Огнемъ горитъ: поневол глаза зажмуришь, даже слеза прошибаетъ: можно и подавиться, и поперхнуться, и задохнуться. Правду я говорю, Сунвеллеръ, а?

— Да неужели вы, въ самомъ дл, станете пить этотъ огонь, вскричалъ Дикъ, выплескивая изъ стакана часть водки и дополняя его водой.

— A то нтъ! хвасталъ Квильпъ. — Что-жъ я брошу, что ли, такое добро! Вотъ глядите: вотъ разъ, вотъ два, вотъ три.

Онъ, не поморщась, выпилъ три стаканчика чистаго спирта, крякнулъ, затянулся трубкой и сталъ пускать изъ носу дымъ, длая при этомъ невообразимыя гримасы. Посл такого кунштюка онъ еще больше съежился на своей скамейк и захохоталъ во все горло.

— Давайте провозглашать тосты, предложилъ онъ и забарабанилъ по столу поперемнно то кулакомъ, то локтемъ, подъ тактъ какой-то псни. — Выпьемъ за здоровье какой нибудь красавицы и осушимъ стаканы до послдней капли. Скоре скажите чье нибудь имя.

— Если вамъ непремнно нужно ея имя — ее зовутъ Софи Уэкльзъ.

— Софи Уэкльзъ, завизжалъ карликъ — миссъ Уэкльзъ, то есть будущая м-съ Ричардъ Сунвеллеръ, ха, ха, ха

— Нтъ, дружище; нсколько недль тому назадъ, пожалуй, и можно было бы назвать ее этимъ именемъ, а теперь фюить! Она принесена въ жертву Чегсу.

— Какой тамъ Чегсъ? Ну его къ чорту, этого Чегса; мы его отравимъ, мы ему уши отрубимъ, этому Чегсу. Она будетъ называться м-съ Сунвеллеръ, и длу конецъ. Я еще разъ выпью за ея здоровье и за здоровье ея папеньки, маменьки и всхъ ея братцевъ и сестрицъ, — словомъ, за здоровье всего славнаго рода Уэкльзовъ.

— Знаете, что я вамъ скажу, промолвилъ Ричардъ Сунвеллеръ.

Онъ уже готовъ былъ поднести стаканъ ко рту, но, взглянувъ на безобразную фигуру карлика, который размахивалъ руками и ногами, остановился въ изумленіи.

— Вы веселый собесдникъ, нечего сказать, да мало ли я видалъ на своемъ вку веселыхъ людей — ихъ не перечесть, а такою страннаго, необыкновеннаго, какъ вы, я еще въ жизнь свою не встрчалъ.

Это откровенное признаніе нисколько не смутило Квильпа. Напротивъ, онъ еще съ большимъ рвеніемъ сталъ выкидывать разныя штуки. Сначала Дикъ недоумвалъ, чего ради онъ такъ усиленно коверкается, суетится; но такъ какъ и самъ онъ пилъ не мало, у него развязался языкъ и онъ началъ безъ удержу болтать передъ собутыльникомъ. Квильпъ только этого и ожидалъ; теперь ему уже легко было съ нимъ справиться и онъ въ нсколько минутъ узналъ все, что касалось плана, задуманнаго Фридомъ и его простоватымъ другомъ.

— Стойте, стойте, Ричардъ, вдругъ остановилъ онъ Сунвеллера. — Вы затяли прекрасную штуку и мы непремнно доведемъ ее до конца. Даю вамъ честное слово, что буду вамъ помогать. Съ этой минуты я весь вашъ.

— Да разв вы думаете, что изъ этого еще можетъ что нибудь выйти? спросилъ Дикъ, удивляясь, что встртилъ такое сочувствіе къ своему длу.

— Всенепремнно. Пусть теперь Софія Уэкльзъ выходить за кого ей угодно, лишь бы не за Сунвеллера. Я уже смотрю на васъ, какъ на будущаго мужа Нелли. Эдакой счастливецъ! Должно быть вы родились въ сорочк! Вдь у старика больше денегъ, чмъ у любого жида. Ваша карьера сдлана. Вы будете ворочать милліонами, попомните мое слово. Съ своей стороны я приложу вс старанія, чтобы устроить эту свадьбу.

— Да какъ же этого добиться?

— Мы еще успемъ объ этомъ поговорить, у насъ много времени впереди. Вы только погодите немного: я выйду на одну минуту и сейчасъ же вернусь назадъ, а вы пока выпейте еще стаканчикъ.

Съ этими словами Квильпъ торопливо вышелъ изъ бесдки. Позади кабака стоялъ давно заброшенный кегельный катокъ; тутъ онъ упалъ на земь и сталъ кататься по полу, крича и визжа отъ восторга.

— Вотъ такъ игра будетъ, просто мое почтеніе, приговаривалъ онъ, задыхаясь отъ радости. — вС уже готово, все устроено, улажено, только руку протянуть — бери и наслаждайся. Кто, какъ не этотъ дуракъ, приколотилъ меня тогда утромъ, кто, какъ не его пріятель и соумышленникъ, Трентъ, ухаживалъ когда-то за моей женой, длалъ ей глазки? Здорово же они теперь напляшутся: пускай ихъ года два или три погоняютъ за старикомъ, а когда мы обвнчаемъ этого умника съ Нелли и онъ будетъ связанъ навки, я первый открою имъ глаза, первый укажу, что они нищаго поймали на удочку и что я обманывалъ ихъ, чтобы всласть надъ ними потшиться. Ха, ха, ха! пускай его, чортъ возьми, женится на Нелли, пускай; придетъ время, мы сведемъ старые счеты; я имъ покажу дружбу, ха, ха, ха!