— За ваше здоровье, маркиза! Извините, пожалуйста, что я сижу въ шляп, но въ вашемъ палаццо слишкомъ холодно и сыро, а вашъ мраморный полъ ужъ больно грязенъ — если я смю такъ выразиться, говоритъ Дикъ, цдя сквозь зубы послднія капли нектара.

Изъ предосторожности онъ все время держитъ ноги на печной заслонк.

— Вы, кажется, говорили, что баронъ Самсонъ Брассъ и его прелестная сестрица отправились въ театръ?

Дикъ возвышаеть голосъ и, въ подражаніе театральнымъ бандитамъ, приподымаетъ правую ногу, тяжело опираясь лвой рукой о столъ. Маркиза длаетъ утвердительный знакъ головой.

— А! Хорошо-жъ! восклицаетъ онъ, страшно хмуря брови. — Ну, чортъ съ ними! Кажется, еще осталось вино?

Онъ исполняетъ эти мелодраматическіе отрывки съ необыкновенной жестикуляціей: почтительнйше самъ себ подноситъ кружку, надменно принимаетъ ее и съ жадностью пьетъ остатки пива, неистово чмокая губами.

Двочка, конечно, не могла имть такого основательнаго знакомства со сценой, какъ Дикъ — она ни разу не была въ театр, а если что и слышала о комедіяхъ, такъ разв въ щелочку или какимъ нибудь другимъ запрещеннымъ способомъ. Она не на шутку испугалась его жестовъ и голоса, и на ея лиц изобразилась такая тревога, что Дикъ долженъ былъ перемнить роль бандита на боле подходящую, обыденную.

— Часто они уходятъ туда, гд ихъ ожидаетъ слава, и оставляютъ васъ одну въ дом? снова начинаетъ онъ допрашивать маленькую служанку.

— Часто. Миссъ Сэлли такая выгодчица.

— Что такое?

— Такая выгодчица, повторяетъ маркиза.

Подумавъ съ минуту, Дикъ ршаетъ про себя, что не стоитъ исправлять ея рчь — пусть, молъ, болтаетъ себ, какъ уметъ; ей это удовольствіе рдко достается; къ тому же, отъ пива у нея языкъ развязался.

— Они часто навщаютъ Квильпа, говоритъ она и при этомъ лукаво улыбается, — да и такъ въ разныя мста ходятъ.

— Разв и Брассъ тоже выгодчикъ?

— Ну, куда ему до нея! Двочка качаетъ головой. — Онъ ничего не сметъ длать безъ ея позволенія.

— Вотъ какъ! Въ самомъ дл?

— Мцссъ Сэлли держитъ его въ страх. Онъ обо всемъ совтуется съ ней. Вы не поврите, какъ она имъ вертить!

— Мн кажется, что они часто совщаются другъ съ другомъ и толкуютъ обо всхъ и обо мн также. Правду я говорю, маркиза?

Та выразіггельно киваетъ головой.

— Что-жъ, небось они хвалять меня?

Маркиза только перемняетъ направленіе и теперь съ такимъ ожесточеніень качаетъ головой изъ стороны въ сторону, что становится боязно, какъ бы она не вывернула себ шеи.

— Гм! неужели это будетъ преступленіе, если вы скажете, какъ они отзываются о вашемъ покорнйшемъ слуг, который иметъ честь… бормочетъ Дикъ.

— Миссъ Сэлли говоритъ, что вы шутъ гороховый.

— Ну, что-жъ, въ этомъ нтъ ничего дурного. Веселый характеръ — не недостатокъ. Если врить исторіи, самъ король Колъ, не смотря на старость, былъ веселаго нрава.

— Да; но она говоритъ, что вамъ нельзя доврять, продолжаетъ маркиза.

— Я долженъ признаться, маркиза, что есть много дамъ и мужчинъ, — не изъ чиновныхъ, разумется, а изъ торговаго сословія, — которые не разъ высказывали такое же мнніе о моей особ. Не дальше, какъ сегодня вечеромъ, когда я заказывалъ ужинъ, вонъ въ томъ трактир, что напротивъ, хозяинъ тоже довольно недоврчиво отнесся ко мн. Это ничего больше, какъ народный предразсудокъ, маркиза, хотя я, право, не понимаю, откуда на меня сія напасть. Прежде я пользовался большимъ довріемъ и смло могу сказать, что я не лишался кредита до тхъ поръ, пока онъ самъ мн не измнялъ. Ну, и Брассъ такого же обо мн мннія?

Двочка опять киваетъ головой и при этомъ глаза ея искрятся такимъ лукавствомъ, словно хотятъ сказать: «Брассъ, молъ, относится къ теб еще строже, чмъ его сестра», но, спохватившись, прибавляетъ умоляющимъ голосомъ: «пожалуйста, не выдавайте меня, а то они меня до смерти приколотятъ».

Дикъ подымается съ мста,

— Маркиза! слово джентльмена стоитъ его росписки; иногда оно цнится даже выше, какъ, напримръ, въ настоящемъ случа, когда письменное обязательство могло бы представлять лишь сомнительную гарантію. Вы можете быть уврены въ моей дружб, маркиза, и я надюсь, что намъ еще не разъ доведется играть въ карты въ этомъ самомъ салон. Но мн кажется, маркиза, продолжаетъ Ричардъ, останавливаясь на полпути къ двери и разомъ поворачиваясь къ двочк провожавшей его со свчой, — мн кажется, судя по свдніямъ, которыя вы мн сообщили, что вы постоянно торчите у замочной дыры.

— Я только хотла узнать, гд лежатъ ключи отъ кладовой, оправдывается маркиза — она дрожитъ отъ страха — я взяла бы самую малость, ужъ очень подъ ложечкой сосало отъ голода.

— И вы не нашли ключа? Впрочемъ, что-жъ я спрашиваю! еслибъ она его нашла, она не была бы такой худой. Ну, покойной ночи, маркиза. «Прощай, будь счастлива! Но если и навки съ тобою разстаюсь, будь счастлива навки!» Да не забудьте, на всякій случай, запереть дверь на цпочку.

Съ этими словами онъ выходитъ на улицу, намреваясь идти прямо домой на томъ основаніи, что онъ на сегодняшній день уже достаточно нагрузился пивомъ, тмъ боле, что полынное пиво — крпкое и довольно хмльное. Квартира его — свою единственную комнату онъ, по старой привычк, называлъ квартирой — была близехонько. Минутъ пять спустя, онъ уже сидитъ въ своей спальн и, сбросивъ одинъ сапогъ — о другомъ онъ какъ-то позабылъ — погружается въ думу.

— Эта маркиза какое-то необыкновенное существо, разсуждаетъ онъ, скрестивъ руки на груди;- окружена какой-то тайной, до сихъ поръ не пробовала пива, не знаетъ, какъ ее зовутъ, послднее, впрочемъ, далеко не такъ важно, и видла свтъ только въ замочную скважину. Желалъ бы я знать, такъ ей на роду написано, или же какое нибудь неизвстное лицо невидимкой стало ей поперегъ дороги? Это самое неустранимое препятствіе.

Дойдя до этого удовлетворительнаго заключенія, онъ случайно взглядываетъ на ногу и все съ тмъ же торжественнымъ выраженіемъ лица, хотя и съ глубокимъ вздохомъ принимается стаскивать другой сапогъ.