— Эта игра въ карты напоминаетъ мн о семейномъ очаг, говоритъ Дикъ, надвая на голову ночной колпакъ такъ же ухарски, какъ онъ носитъ и шляпу. — Жена Чеггса играетъ въ криббэджъ и въ имперіалъ. Звенять теперь тамъ денежки.

— Теперь, я думаю, она уже раскаивается, говоритъ Дикъ, поворачивая въ профиль лвую щеку и съ наслажденіемъ любуясь въ зеркало тоненькой полоской бакъ. — И подломъ ей!

Сердце его немного смягчается, онъ слегка стонетъ, начинаетъ метаться по комнат, даже пробуетъ схватить себя за волосы, но вовремя одумывается и вмсто того отрываетъ кисть отъ колпака. Наконецъ, онъ съ ршительнымъ видомъ приступаетъ къ раздванію и ложится въ постель.

Другой на его мст, узнавъ объ измн Софіи, съ горя запилъ бы, но Дикъ и безъ того уже имлъ пристрастіе къ спиртнымъ напиткамъ, поэтому съ отчаянія онъ сталъ свистть на флейт. Занятіе, думаетъ, хорошее, здоровое и оно-де не только подходить къ его печальному настроенію, но, пожалуй, еще и возбудить къ нему сочувствіе въ сосдяхъ. Съ этой цлью онъ придвигаетъ къ кровати маленькій столикъ, поправляетъ свчу, старается такъ разложить ноты, чтобы на нихъ падалъ свтъ, вынимаетъ флейту изъ футляра и начинаетъ самымъ заунывнымъ образомъ свисттъ псню «Долой печаль!» Эта пьеска, если ее медленно игратъ на флейт, да лежа въ постели, да еще не совсмъ освоившись съ инструментомъ, т. е., повторяя по нсколько разъ одну и ту же ноту, прежде чмъ напасть на настоящую, производитъ далеко не веселое впечатлніе. Однако, Дикъ играетъ чуть не всю ночь напролетъ одну и ту же пъесу, то лежа на спин и устремивъ взоръ въ потолокъ, то вытянувъ шею впередъ и заглядывая въ ноты, только изрдка останавливаясь, чтобы перевести духъ и мимоходомъ вспомнить о маркиз. Когда онъ окончательно исчерпалъ весь запасъ думъ и высвистлъ все возбужденіе, навянное пивомъ — своей музыкой онъ чуть съ ума не свелъ всхъ жильцовъ не только того дома, гд имлъ свою резиденцію, но и сосднихъ и даже тхъ, что жили на противоположной сторон улицы — онъ закрылъ ноты, погасилъ свчу и, совершенно успокоенный, повернулся къ стн и заснулъ.

На утро онъ всталъ совсмъ другимъ человкомъ — свжимъ, бодрымъ. Поигравъ еще съ полчаса на флейт и благосклонно выслущавъ предложеніе хозяйки очистить квартиру — она едва ли не съ зари стояла на лстниц, поджидая его — онъ отправился въ Бевисъ-Марксъ. Миссъ Сэлли была уже на своемъ посту. Лицо ея сіяло нжнымъ блескомъ, напоминавшимъ мягкій свтъ недавно народившейся луны.

Онъ слегка кивнулъ ей головой и, по обыкновенію, началъ переодваться, на что требовалось не мало времени и усилій, такъ какъ куртка была учень узка въ рукавахъ. Сладивъ съ этимъ, онъ заслъ за переписку.

— Я васъ спрашиваю, не видли ли вы моего серебрянаго рейсфедера? обратилась къ нему миссъ Сэлли.

— Что-то не встрчалъ по дорог, отвтилъ Дикъ. — Впрочемъ, виноватъ: по тротуару прошелъ одинъ такой статный почтенный рейсфедеръ, но я не посмлъ къ нему подойти, потому что онъ былъ въ обществ пожилого перочиннаго ножичка и молоденькой зубоковырялки.

— Да нтъ, не шутя, говорите, видли?

— Какой же вы стылый песъ, если серьезно спрашиваете о такихъ вещахъ. Вдь вы знаете, что я только что пришелъ.

— Ну, какъ бы тамъ ни было, а его нтъ. Я очень хорошо помню, что на-дняхъ положила его на бюро.

— Вотъ-те на! Ужъ не маркизины ли это штуки? подумалъ Дикъ.

— И ножичекъ такой же точно пропалъ. Об эти вещи были подарены мн отцомъ, а теперь ихъ нтъ. Не замчали ли вы, чтобы и у васъ что нибудь пропадало здсь?

Дикъ невольно схватился за бока, какъ бы желая удостовриться въ томъ, что на немъ куртка, а не сюртукъ. Убдившись, что все его движимое имущество, находившееся въ Бевисъ-Маркс, цло и невредимо, онъ отвтилъ, что не замчалъ.

— Это очень непріятная исторія, Дикъ, промолвила миссъ Сэлли, вьгаимая изъ кармана жестяную табакерку и потянувъ щепотку табаку;- но между нами будь сказано — я вамъ говорю это по-пріятельски: Боже сохрани, если узнаетъ Эмми, жизни не радъ будешь — изъ конторы стали пропадать и деньги, я уже нсколько разъ замчала, что недостаетъ по полкроны.

— Однако, будьте осторожны, дружище, съ этими вещами не шутятъ, крикнулъ Дикъ. — Вполнли вы уврены въ томъ, что говорите? Не ошибаетесь ли вы?

— Никакой ошибки тутъ и быть не можетъ, съ жаромъ отвчала миссъ Брассъ.

— Ну, стало быть, не сдобровать маркиз, подумалъ Дикъ, кладя перо въ сторону. Чмъ больше онъ вдумывался въ это неожиданное извстіе, тмъ правдоподобне ему казалось, что это ея дла: несчастная, заброшенная двочка, жившая впроголодь и терпвшая всевозможныя лишенія, поневол изощрялась въ разныхъ хитростяхъ. А между тмъ, ему было такъ жаль бдняжки, такъ не хотлось, чтобы ихъ оригинальное знакомство прекратилось, да еще изъ-за такого крупнаго скандала, что еслибъ его въ эту минуту спросили, что бы онъ предпочелъ — получить ли 50 фунт. стерл. или чтобы маркиза оказалась невиновной, онъ, не задумываясь, выбралъ бы послднее.

Въ то время, какъ онъ предавался этимъ грустнымъ раэмышленіямъ, а миссъ Сэлли таинственно качала головой, — казалось, ее одолвало сомнніе — послышался ликующій голосъ братца Самсона, напвавшаго какую-то арію, и черезъ минуту онъ предсталъ предъ ними съ сладкой улыбкой на устахъ.

— А! Доброе утро, м-ръ Ричардъ! Вотъ мы, слава Богу, дожили и до другого дня — освжились сномъ, подкрпились завтракомъ, а теперь — за работу. Встали мы, конечно, съ солнышкомъ, чтобы, подобно ему, совершить свой дневной путь — я подразумваю свою обязанность — съ честью для себя и съ пользой для ближняго. Какой прелестный сюжетъ для размышленій, м-ръ Ричардъ, восхитительный!