— Закажите два верхних места до Лондона на четверг на утро — для себя и для меня.

— Слушаю, сэр.

Мистер Уэллер поплелся исполнять распоряжение, заложив руки в карманы и уставив глаза в землю.

— Чудной человек мой владыка, — рассуждал он вслух. — Ухаживать за этой миссис Бардль, да еще с мальчишкой! Вот уж поистине, седина в бороду — бес в ребро! А все-таки не верится, не верится!..

Птицы, пребывавшие, на свое счастье, в блаженном неведении относительно приготовлений, которые делались, чтобы поразить их первого сентября, приветствовали утро этого дня как, бесспорно, приятнейшее из всех, какими подарило их уходящее лето. Десятки молоденьких куропаток, важно вышагивавших по жнивью с кичливым самодовольством юности, и десятки взрослых, умудренных опытом птиц, презрительно косившихся круглым глазком на легкомысленный молодняк, равно не подозревали об уготованной им участи и нежились в свежем утреннем воздухе, преисполненные самых радостных чувств... а спустя несколько часов лежали поверженные во прах. Но мы впадаем в сентиментальность. Продолжим.

В то утро открытый экипаж, в котором находились трое пиквикистов (мистер Снодграсс предпочел остаться дома), мистер Уордль и мистер Трандль, с Сэмом Уэллером на козлах рядом с кучером, остановился на обочине дороги у ворот, перед которыми стояли высокий тощий егерь и мальчик в башмаках и крагах, каждый — с ягдташем внушительных размеров и с пойнтером у ног.

— Послушайте, — прошептал мистер Уинкль, обращаясь к Уордлю, — неужели они думают, что мы настреляем столько дичи, чтобы наполнить эти сумки?

— Наполнить! — воскликнул Уордль. — Ну конечно! Вы одну, я — другую; да еще набьем карманы наших курток.

Мистер Уинкль ничего не ответил, а про себя подумал, что если друзья будут бродить по полям, пока он не наполнит своей сумки, они рискуют схватить насморк.

Когда роздали ружья, тощий егерь перевел удивленный взгляд с мистера Уинкля, который держал свое так, словно хотел, чтобы карман освободил его от труда нажать курок, на мистера Тапмена, который, казалось, боялся пошевелиться.

— Не вздумайте так обращаться с ружьем, когда оно будет заряжено, сэр, — сердито бросил мистеру Уинклю долговязый егерь, — иначе, черт побери, вместо кого-нибудь из нас тут будет кусок холодного мяса.

Получив такое предостережение, мистер Уинкль поспешил изменить положение оружия, но при этом умудрился привести его ствол в довольно чувствительное соприкосновение с головой мистера Уэллера.

— Эй! — вскричал Сэм, подбирая упавшую шляпу и потирая висок. — Если вы, сэр, продолжите в том же духе, то с одного выстрела наполните сумку, да еще с верхом.

При этих словах мальчишка весело рассмеялся, но тотчас сделал вид, будто это — не он.

— Мартин, где вы велели приготовить закуску? — спросил Уордль.

— На склоне холма Одинокого Дуба, сэр, в двенадцать часов.

— Там ведь уже кончаются владения сэра Джеффри?

— Да, сэр. Но этот холм соприкасается с ними, хотя он на земле капитана Болдуига.

— Очень хорошо, — сказал старый Уордль. — А теперь поскорей! Мы сойдемся с вами в полдень, Пиквик.

Мистер Пиквик желал присутствовать на охоте главным образом потому, что тревожился за целость и сохранность мистера Уинкля. К тому же в такое соблазнительное утро ему было обидно покидать своих развлекающихся друзей. Поэтому его ответ прозвучал очень уныло:

— Да, пожалуй...

— Джентльмен разве не охотник? — спросил егерь.

— Нет, — ответил Уордль, — кроме того, у него болит нога.

— Мне бы очень хотелось остаться с вами, — сказал мистер Пиквик.

Все соболезнующе молчали.

— Здесь за изгородью стоит тачка, — вдруг нашелся мальчик. — Джентльмена можно везти в ней.

— Это — дело! — сказал мистер Уэллер. — Молодец, мальчуган! Сейчас добудем тачку.

Но тут возникла помеха. Долговязый егерь решительно восстал против включения в охотничью компанию джентльмена в тачке, как против грубого нарушения всех установленных правил и прецедентов.

Препятствие было серьезное, но не непреодолимое. Егеря уломали, мистер Пиквик расположился в тачке, и охотники двинулись в путь; Уордль и длинный егерь открывали шествие, а мистер Пиквик в тачке, приводимой в движение Сэмом, составлял арьергард.

— Стойте, Сэм, — приказал мистер Пиквик, когда они пересекали первое поле.

— Что случилось? — спросил Уордль.

— Я не двинусь с места, если Уинкль не будет нести свое ружье иначе! — решительно заявил мистер Пиквик.

— Да как же мне нести его? — спросил несчастный Уинкль.