— Несите его дулом вниз, — ответил мистер Пиквик.

— Но это не принято у спортсменов, — запротестовал Уинкль.

— Мне совершенно безразлично, что там у вас принято, — ответствовал мистер Пиквик. — Я не хочу окончить жизнь в тачке, принеся себя в жертву каким-то условностям.

— Ну, хорошо, хорошо, — сказал бедный Уинкль, покорно обращая ружье прикладом вверх.

— Чем не поступишься ради общественного спокойствия, — заметил мистер Уэллер, и они двинулись дальше.

— Стойте! — закричал мистер Пиквик, едва Сэм сделал несколько шагов.

— Что опять? — спросил Уордль.

— Ружье в руках Тапмена небезопасно, — сказал мистер Пиквик.

— Что? Небезопасно? — в ужасе вскричал мистер Тапмен.

— Да, пока вы его так держите, — объяснил мистер Пиквик. — Я не соглашусь ехать дальше, если вы не последуете примеру Уинкля.

Мистер Тапмен с готовностью повиновался, и компания продолжила путь. Оба горе-охотника шагали с опущенными вниз дулом ружьями, как солдаты на королевских похоронах.

Вдруг собаки замерли на месте.

— Что это у собак с ногами? Как странно они стоят! — прошептал мистер Уинкль.

— Тише! Вы разве не видите, что они делают стойку? — отвечал мистер Уордль тоже шепотом.

— Стойку? — повторил в недоумении мистер Уинкль. — Они что, из цирка?

— Смотрите в оба! — выпалил мистер Уордль, в охотничьем раже пропуская вопрос мимо ушей. — Вот!

Резкое хлопанье крыльев заставило мистера Уинкля отскочить, словно его самого подстрелили. Затем послышалось «бах! бах!», и в воздухе закудрявились два облачка дыма.

— Где они? Где? — кричал мистер Уинкль в величайшем возбуждении. — Скажите, когда стрелять? Где они?

— Где они? — повторил Уордль, поднимая пару куропаток, которых собаки притащили к его ногам. — Вот они!

— Нет, нет, я об остальных, — проговорил мистер Уинкль.

— Да уж достаточно далеко от нас, — ответил Уордль, спокойно перезаряжая ружье.

— Минут через пять мы, верно, наткнемся на другой выводок, — заметил долговязый егерь. — Если джентльмен сейчас начнет жать на курок, может, тот сработает как раз вовремя.

— Ну, все готовы? — спросил Уордль. — С тачкою все благополучно?

— Всё в порядке, сэр! — ответил мистер Уэллер. — Держитесь, сэр, — обратился он к мистеру Пиквику, берясь за ручку.

— А вы, Уинкль, — продолжал пожилой джентльмен, — идите за мною и постарайтесь на этот раз не опоздать.

— Будьте покойны, — отозвался мистер Уинкль. — Они опять делают стойку?

— Нет еще! Молчите!

Охотники осторожно продвигались вперед и подошли бы к выводку незамеченными, если бы мистер Уинкль, проделывая с ружьем какие-то очень сложные эволюции, случайно не разрядил его в самый критический момент прямо над головой мальчика, прострелив то самое место, где находился бы череп долговязого егеря, случись тут не парнишка, а он.

— На кой черт вы это вытворили? — вопросил Уордль, когда птицы, целые и невредимые, разлетелись.

— В жизни не видал такого ружья, — ответил бедный мистер Уинкль, разглядывая курок, как будто это могло поправить дело. — Оно стреляет само!

— Само! — повторил Уордль с некоторым раздражением. — Хотел бы я, чтобы оно само подстрелило хоть какую-нибудь дичь.

— Отнимите у него ружье! — кричал из тачки мистер Пиквик. — Отнимите у него ружье, слышите!

Однако никто не взялся исполнить это распоряжение; и мистер Уинкль, бросив на своего учителя непокорный взгляд, зарядил ружье и пошел с остальными охотниками.

Мистер Тапмен вел себя гораздо осторожнее и благоразумнее, чем мистер Уинкль.

С проницательностью гения он сразу подметил, что нужно держаться двух основных правил: первое — стрелять так, чтобы не причинить вреда самому себе; второе — стрелять так, чтобы не подвергать опасности окружающих; из чего следовало, что лучший способ выйти из положения — это плотно зажмурить глаза и палить в воздух.

Случилось, что мистер Тапмен, в очередной раз произведя этот фокус и открыв глаза, увидел, как падает на землю подстреленная жирная куропатка. Он готов был уже поздравить мистера Уордля с его неизменною удачей, как этот джентльмен подошел к нему и горячо пожал ему руку.

— Тапмен, — сказал пожилой джентльмен, — вы наметили именно эту птицу!

— Нет, — возразил мистер Тапмен, — нет.

— Наметили, — настаивал Уордль, — я видел... я заметил, как вы подняли ружье и прицелились; и я скажу: лучший стрелок не сделал бы этого с таким совершенством. Вы опытнее, чем я думал, Тапмен.

Тем временем мистер Уинкль палил, грохотал и пускал дым без какого бы то ни было осязаемого результата. Говорят: «каждой пуле свой домок». Если это в равной степени относится к дроби, то дробинки мистера Уинкля были несчастными подкидышами, лишенными своих естественных прав, беспризорными и бездомными.