— Да, сэр! — ответил возмущенный мистер Пиквик. — Я сказал, сэр, что из всех постыдных и отвратительных махинаций, которые когда-либо предпринимались, это — самая отвратительная и позорная, я повторяю это, сэр!

— Вы слышали, мистер Уикс? — спросил Додсон.

— Вы не забудете этих выражений, мистер Джексон? — спросил Фогг.

— Может быть, вам угодно назвать нас вымогателями, сэр? — не унимался Додсон. — Пожалуйста, сэр, если это доставит вам удовольствие...

— Да! — вскричал мистер Пиквик. — Вы — вымогатели.

— Прекрасно! — сказал Додсон. — Надеюсь, вы слышите оттуда, снизу, мистер Уикс?

— Слышу, сэр.

— Не лучше ли вам подняться на несколько ступеней, если вам плохо слышно? — прибавил Фогг. — Продолжайте, сэр. Не назвать ли вам нас ворами, сэр? Или, может быть, вам угодно нанести одному из нас оскорбление действием? Сделайте одолжение, мы не окажем ни малейшего сопротивления. Продолжайте, сэр.

Так как Фогг находился в соблазнительной близости от кулаков мистера Пиквика, то можно не сомневаться, что сей джентльмен выполнил бы столь настоятельную просьбу, если бы не вмешательство Сэма, который, услышав пререкания, выскочил из конторы, взбежал по лестнице и схватил своего хозяина за руку.

— Уходите сейчас же, — сказал мистер Уэллер. — Игра в волан — штука замечательная, но когда волан — это вы, а ракетки — два законника, забава становится опасной. Пойдемте, сэр! Если вам нужно отвести душу и поколотить кого-нибудь, пойдемте во двор и поколотите меня, а здесь, пожалуй, это будет слишком дорогое удовольствие.

И без всяких церемоний мистер Уэллер стащил своего хозяина с лестницы, проволок через двор и, поставив его в безопасном месте на улице Корнхилл, отступил в сторонку, приготовясь следовать за ним в любом направлении.

Мистер Пиквик рассеянно побрел вперед, пересек улицу против Меншен-Хауса и направил свои стопы в сторону Чипсайда.

— Я пойду прямо в контору мистера Перкера, Сэм.

— Это — то самое место, куда вам нужно было пойти еще вчера вечером, сэр.

— Хорошо, хорошо, Сэм. Но я, пожалуй, разгорячился, и сперва мне хотелось бы выпить стаканчик грога. Где бы нам взять его, Сэм?

Познания мистера Уэллера о Лондоне были обширны и оригинальны. Нисколько не задумываясь, он ответил:

— Второй поворот направо, предпоследний дом по этой же стороне. Займите отделение у самого камина, там у столика нет ножки посредине, а у всех остальных она есть, и это очень неудобно.

Мистер Пиквик, точно исполнив указания своего слуги, вошел в таверну, где перед ним скоро очутился горячий грог, а перед мистером Уэллером, севшим за тот же стол, но на почтительном расстоянии от своего хозяина, пинта портера.

Помещение, и котором они сидели, пользовалось, по-видимому, особенным расположением кучеров пассажирских карет, ибо несколько джентльменов, по всем признакам принадлежавших к этой просвещенной профессии, курили и пили в различных отделениях. В числе их был плотный, краснолицый пожилой человек, сидевший как раз против мистера Пиквика и привлекший его внимание. Толстяк увлеченно курил, но после каждых пяти-шести затяжек вынимал трубку изо рта и взглядывал сначала на мистера Уэллера, а потом на мистера Пиквика. Затем он погружал лицо в кружку, сколько позволяли ее внушительные размеры, и снова взглядывал на Сэма и на мистера Пиквика. Снова пускал дым и снова взглядывал. Наконец, положив ноги на соседнюю скамью, он прислонился спиной к стене и принялся пускать дым без остановки, рассматривая сквозь его клубы вновь прибывших.

Сначала Сэм не заметил странного поведения толстяка, но потом и он стал смотреть в его сторону так пристально, словно увидел нечто давно знакомое. Наконец толстяк, исторгнув из трубки целое кучевое облако, сдавленным голосом, похожим на голос чревовещателя, произнес:

— Никак Сэмми?

— Глазам не верю, — сказал мистер Уэллер изумленно. — Старикан!

— Старикан? — спросил мистер Пиквик. — Какой старикан?

— Мой папаша, сэр. Ну, как поживаешь, ветхозаветный? — Выразив сим замечательным образом сыновнюю нежность, мистер Уэллер очистил возле себя место для толстяка, который, держа трубку в зубах и кружку в руках, подошел приветствовать его.

— Ну что, Сэмми, — проговорил отец, — года два не видались?

— Вроде того, старина, — отозвался сын. — Как мачеха?

— Вот что я тебе скажу, Сэмми, — торжественно произнес мистер Уэллер-старший. — Никогда не было вдовы прекраснее моей второй половины, и все, что я теперь скажу: очень жалко, что она переменила свое положение — в жены не годится, Сэмми!

— Не годится, вот как? — переспросил мистер Уэллер-младший.

Старший мистер Уэллер покачал головой и со вздохом ответил:

— Я поторопился, Сэмми, поторопился. Учись на примере отца, мой мальчик, и берегись вдов, особливо тех, что содержат постоялый двор, Сэмми!

После довольно продолжительного молчания он обратился к мистеру Пиквику:

— Прошу прощенья, сэр. Надеюсь, я вас не задел, сэр? Надеюсь, вы не женаты на вдове, сэр?

— Я? Нет, — ответил мистер Пиквик, расхохотавшись.

Пока он смеялся, Сэм Уэллер шепотом оповестил своего родителя, в каких отношениях он состоит с этим джентльменом.