Шрифт:
— Холодный подай. И варенье яблочное, — приказала Юлия Николаевна.
— Митенька по-нашему говорить хуже стал... Все по-ихнему... С ребятами — по-ихнему, с соседом — по-ихнему... Другой раз и не понять, чего спрашивает...
— Это непорядок, Глаша. Следи, чтобы дома Митенька говорил только по-русски.
— Ничего страшного... Вернемся в Россию, язык вспомнит... Дети к языкам быстро привыкают, — сказал Ковров.
Раздался стук в дверь. Ковров бросил тревожный взгляд на жену.
— Сам открою, — сказал он и вместе с Глашей вышел из комнаты.
Увидев Бероеву, Загурский слегка оторопел; ее утонченная красота, царственная осанка и скрытый внутренний огонь произвели на него очень сильное впечатление. Он остановился в дверях и, пренебрегая приличиями, откровенно любовался Юлией Николаевной.
— Познакомься, Юленька! Наталья Алексеевна и Платон Алексеевич Загурские. Моя жена — Юлия Николаевна.
Бероева слегка наклонила голову.
— Не поворачивается язык говорить вашей жене привычные любезности, — сказал Загурский.— Рядом с ней чувствуешь собственное несовершенство...
— Сергей Антонович сказал, что вы здесь живете больше года? — обратилась Наташа к Юлии Николаевне. — Соскучились по России?
— Нет... Семейство, много хлопот... Некогда скучать... А вы? Как вам здесь?
— Не люблю природы, — сказала Наташа. — Моя стихия — город. Чувствую, что долго здесь не выдержу...
— Прошу покорно садиться...— предложил Ковров.
— У вас очень уютно, — стараясь сделать приятное Юлии Николаевне, сказала Наташа. — Что-то очень русское в обстановке...
— Это Глаша. Увидите... Женщина, в известном смысле, необыкновенная и запоминающаяся. Мы все у нее под каблуком. Глаша! — позвал Ковров.
Явилась Глаша. Ее появление произвело нужное впечатление. Загурский и Наташа заулыбались, глядя на ее доброе круглое лицо, на могучую фигуру. Лицо у Глаши было серьезное, даже насупленное, но казалось, вот-вот она не сдержится и заливисто расхохочется.
— Что прикажете подавать: чай или кофей? — спросила она Юлию Николаевну.
— Чай или кофе? — Бероева переадресовала вопрос Загурским.
— Может быть, позже... Мы только что из-за стола...
— А чего звали? — спросила Глаша.
— Да так... — Ковров с улыбкой смотрел на нее. — Узнать, в порядке ли все...
Глаша с любопытством оглядела гостей, хмыкнула.
— Только от дела отрывают, — пробормотала она, повернулась, так что юбка подняла в комнате ветер, и, громыхая башмаками, вышла.
— А чем вы, Платон Алексеевич, занимаетесь в Петербурге? — обратилась к Загурскому Юлия Николаевна.
— Я врач... По большей части занимаюсь хирургией, хотя и практикую как терапевт...
Разговор застопорился... Сергей Антонович видел, каких усилий стоит Юлии Николаевне ее светский тон и непринужденный вид. Он понимал, что в любой момент она может сорваться; надо было что-то предпринять, а что — он не мог придумать. Выручила Наташа.
— Меня вы могли видеть в Петербурге. Дело в том, что там у меня было другое имя — баронесса фон Деринг...
— Да, да... Что-то слышала, — смущаясь, сказала Бероева; она органически не умела лгать.
— Наверняка слышали... Обо мне ходило столько сплетен... Должна признаться, я давала для них пищу... Мне доставляло удовольствие шокировать этих чопорных господ, все достоинство которых заключалось в возможности каждый день брать ванну...
— Наташа! В высшем свете встречаются вполне достойные люди.
— Пожалуй,— согласилась Наташа. — Но крайне редко... Как вы думаете, Сергей Антонович?..
— Я эту публику знаю плохо...
— А Платон Алексеевич, — сказала Наташа, — знает этот круг, можно сказать, изнутри... Он сейчас в обществе самый модный доктор. Особенно у дам.
— Пациент для меня не имеет пола...
— Это, знаете ли, красивые слова... Природа есть природа...— не согласилась Наташа.
— Может быть, составим партию? — предложил Ковров.
— Юлия Николаевна играет? — поинтересовался Загурский.
—,Я в картах полный профан... Разве что в дурачка... Но вы играйте. Мне будет интересно смотреть...
— Нет, нет, — решительно сказала Наташа. — Так не годится. Сергей Антонович говорил, что вы держите большое хозяйство: корова, куры.
— Да... Научилась... А раньше боялась коров... Я ведь городская.
— Покажите мне ваше хозяйство... Как корову зовут?