Шрифт:
— Ну, как можно корову назвать? Естественно, Машка, — сказал Ковров.
— Как замечательно... Машка, — протяжно произнесла Наташа. — Она не бодливая?
— Что вы... Она у нас очень добрая и детей любит.
— Пойдемте? — попросила Наташа.
— А говорили — «не люблю природу», — сказал Ковров.
— Разве можно верить тому, что говорит женщина? Деревню не люблю. Здешнюю деревню... Головой понимаю, что красиво. Но за день-два наедаюсь этой красотой до отвала, и начинает от нее, извините, мутить. И хочется в город... Потому как все города в чем-то похожи. А вот в русской деревне и грязь, и унылость, и после дождя из дома в дом не пройдешь, а не надоедает...
— Швейцарец в нашей деревне на второй день бы повесился, — сказал Загурский.
— Возможно, — согласилась Наташа. — Каждому свое... Ведите меня, Юлия Николаевна, знакомиться с Машкой.
Женщины ушли. Оставшись одни, мужчины некоторое время не знали, что делать и о чем говорить.
— Может, трубочку желаете? — спросил Ковров. — У меня есть капитанский табак из Голландии. Добрый табак...
— Пожалуй, не откажусь, — согласился Загурский.
Они прошли в кабинет, и Ковров предложил Платону Алексеевичу дюжину всевозможных трубок на выбор.
— А вы знаток, — выбирая трубку, сказал Загурский.
— Здесь пристрастился... Времени свободного много... А это — занятие...
Набили трубки, закурили. Кабинет наполнился клубами сизого дыма.
— У вас необыкновенная жена, Сергей Антонович...
— Я знаю...
— Быть рядом с таким человеком — великое счастье, но и великое испытание.
— Почему вы так решили? — насторожился Ковров.
— У Юлии Николаевны, фигурально выражаясь, нет кожи... Она все чувствует значительно острее, чем мы, обычные люди... С ней следует быть очень осторожным, иначе можно ненароком причинить ей нестерпимую боль...
Ковров с интересом посмотрел на Платона Алексеевича:
— И вы с первого взгляда сумели это понять?
— В этом нет ничего удивительного... Это увидел бы любой наблюдательный человек. Ну а мне, зная то, что перенесла эта женщина...
Сергей Антонович поднялся, мягкой кошачьей походкой зашел за спину Загурского.
— Что вы знаете? Что перенесла эта женщина? Отвечайте, быстро!
Загурский покосился через плечо. Ящик письменного стола был выдвинут; там лежал пистолет...
— Я могу повернуться? — спросил Загурский.
— Валяйте. Только знайте — я не шучу... Я знал, что вы появились здесь не случайно... Вы проговорились... И теперь вы расскажете мне все или не выйдете из этой комнаты.
— Сергей Антонович, дорогой! Скажите, похож я на человека, который способен случайно проговориться? Я сознательно сказал, что знаю историю, случившуюся с вашей женой Юлией Николаевной Бероевой; более того, я знаю все о вашей роли в этой истории.
— Похоже, нам предстоит долгий разговор, — сказал Ковров. — Начинайте... Могут вернуться женщины и помешать нам...
— Не думаю.
Ковров понял, что Наташа увела Юлию Николаевну по просьбе мужа, ему почудилось, что ей может угрожать опасность. Загурский, словно обладая способностью читать мысли, поспешил его успокоить:
— Не волнуйтесь. Вашей жене ничто не угрожает. Кому в голову могло бы прийти причинить ей зло, а потом встретиться нос к носу с вами... Только самоубийце... Я, например, совсем не похож на самоубийцу, верно?
— Если бы я не знал, что вы доктор, я бы решил, что вы, милейший, философ. Вы так любите рассуждать! Отвечайте коротко и ясно. Откуда вам известна история моей жены?
— Из дневника доктора Катцеля.
— Вы знали доктора Катцеля?
— Я его друг.
— У доктора не было друзей...
— Тем не менее, я — его друг... Он переслал мне дневник незадолго до смерти...
— Так... — произнес Ковров, и Загурский понял, что он не верит ни одному его слову.
— Зачем вы приехали сюда? Что вам нужно?
— Я приехал по поручению генеральши фон Шпильце.
В кабинете повисла зловещая тишина. Загурский вполне отдавал себе отчет, что в эту минуту решается вопрос его жизни и смерти.
— Та-ак, — растягивая короткое слово до невероятной длины, произнес Ковров. — И что же желает генеральша?
— Она желает, чтобы я подружился с вами, на правах друга и домашнего доктора начал бы лечение Юлии Николаевны...
— Не продолжайте, — перебил Ковров. — Мне ясно, к чему должно привести лечение...
— Нет. Я уверен, вы не угадали... Амалии Потаповне не выгодно, чтобы Юлия Николаевна скончалась... Она знает, вы все равно найдете и покараете убийц.
— Так что же за цель она перед вами поставила?