Ведьмак, вдохнув вечный аромат горького шоколада, прошествовал к кухне. Посмотрев на часы, висевшие на стенке, он заметил, что сейчас только пять утра. Решив дождаться, пока хоть кто-нибудь проснется, Воланд сел на стул и положил голову на стол, пытаясь подремать, чего не удалось сделать в электричке.

— Очень вежливо, — услышал ведьмак голос, раздавшийся как раскат грома в тишину ночи.

Подняв голову, он увидел платиновую блондинку, сидевшую напротив него и подобравшую под себя ноги. Девушка читала книгу, свернувшись калачиком, она смотрела на него и ухмылялась.

— Я не заметил тебя, — оправдывался ведьмак.

— Хм, не знала, что я такая неприметная, — она протянула ему свою ладошку и вылезла из темного уголка, скрывающего её силуэт. — Меня зовут Мирослава Вьюжина, и мы тебя заждались.

Воланд забыл ответить, его мозг просто перестал работать. Такой как она он ещё никогда не видел. Теперь, когда свет полностью обрамлял её лицо, он увидел насколько же она красива. Парень промычал что-то в ответ и пожал её холодную ладонь.

— Почему ты не спишь? — спросил он, всё ещё разглядывая её.

— Мне уже давно не спится, — ухмыльнулась Мира, закрывая книгу. — Давай разбудим остальных. А то бедная Кристина уже вся извелась, пора бы отправиться на поиски её братика.

— Угу, — только и ответил ведьмак, хвостиком промчавшийся за ней.

Совсем скоро шестеро путешественников отправятся в самую пучину магии и волшебства. Совсем скоро они перейдут все кордоны Загадочного леса.

И кто знает, может быть, не все вернутся из цитадели нечисти...

Глава 5

Загадки Загадочного леса

Хочешь подчинить себе человека – заставь его испытать страх.

Пауло Коэльо

Иногда забавно наблюдать за умирающим закатом. За солнцем, которое погружается в границы неизведанного мира, распыляя напоследок свои яркие краски: желтый, алый, оранжевый и немного серого.

Умирающий закат ознаменуется приходом вечера. Тихого, тёмного, покрытого пеленой сумрака, скрывающего в своей пучине секреты всего мира, разврат всего общества, умиротворение одиночек. А потом наступает рассвет, приносящий успокоение, надежду и вдохновение. День же душит своим знойным солнцем или оживленной прохладой. И эта цикличность непрерывна. Утро, день, вечер, ночь... Непрерывная, следующая по правилам цепочка закономерности. Но что, если вдруг нарушить правило? Сбить цепочку, навести на ложный след? Априори, после утра не может сразу же наступить ночь. А если закрыть глаза? Представить, что дня и вечера не было? Играть в ложь, придуманную для себя же... Идти вопреки всем правилам, ломать цепочки, обманывать если потребуется. Только тихо, чтобы никто не узнал, что после рассвета сразу же идет закат.

Мэрит лежала на мягкой, зеленой траве, и белые цветочки, растущие на лугу, запутались в её волосах. Старательно уложенной прически, как и не было. Матушка Хэй, её наставница, бурчала бы в негодовании.

Эльфийка, положив свои руки под голову, мечтательно смотрела на поспешно убегающие облака. Луг, на котором она разлеглась, находился в отдаленном уголке Эльфийской чащи, укромное местечко о котором почти никто не знал. Две молодые ивы, посажанные Мэрит несколько лет назад, склонялись над цветущей поляной, создавая ещё маленькую, но уже прохладную тень.

— Ты пропустила обед, Мэрит, — нежный голос матушки Хэй пробудил девушку от своих мечтаний.

Мэрит, не поворачиваясь, закрыла глаза и вдохнула запах белых цветов. Ей нравились цветы, более того, она ощущала единство с природой, не зря матушка Хэй ещё с совсем юных лет взяла Мэрит к себе на воспитание. С пяти годков эльфийка знала, как растереть папоротник с ежелистником и получить с него противоядие от заражения, в десять она уже сама могла отыскать любую травинку в Загадочном лесу и применить её к настоям.

— Знаю, — тихо ответила Мэрит, погружаясь в дремоту.

— Девочка моя, ты не должна пропускать приём пищи, — порицала наставница. — Ты же знаешь у тебя хилое здоровье.

Мэрит негодующе вздохнула. С рождения она была слаба и плохо восприимчива к физическому труду. Старший брат, отец и матушка Хэй тряслись над ней, как над хрустальной вазой, вечно оберегая. И только с Тором она веселилась и могла побыть самой обычной девушкой, лазающей по деревьям и ворующей редкие персики у эльфа Тардикса. Наверное, всё это она могла делать с Тором из-за его возраста, младший брат ещё недостаточно взрослый, чтобы понять, насколько он ответственен за сестру...

— Матушка, мне не хотелось есть, — Мэрит открыла глаза и посмотрела на наставницу.

Матушке Хэй было около пятидесяти лет, старость уверенно подкралась к ней. Тёмно-русые волосы, заплетенные в косу и собранные на макушке в узелок, начали седеть в некоторых местах. Длинные руки покрылись морщинами, а в улыбающихся, добрых глазах наблюдалась старческая усталость ещё несвойственная её возрасту, но уже изведанная её душой. От матушки всегда пахло травами, опытной целительнице нравилось своё дело, больше него она любила только Мэрит, свою ученицу.