конкретность и зависимость от контекста, меньшая техничность и обще-

ственная легитимация. Они не ставят основной код под сомнение, а пара-

зитируют на нем и соответственно его ослабляют. Они могут и компенси-

ровать и стабилизировать систему при ее перегрузке. Во всяком случае, 334 Там же. С. 56.

186

они препятствуют конвертации одних кодов в иные медиа-коды и не пре-

пятствуют сохранению автономии медиальной системы.

4. Доступность и институционализируемость символизаций.

Все медиа реализуют функцию контингентных формул, о которых

Луман пишет: «Это означает: они должны сделать понятным и убедитель-

ным, что переживания и действия осуществляются определенным спосо-

бом, хотя или даже именно потому, что возможен и другой. Это происхо-

дит на самом абстрактном уровне медийного кода - не посредством обос-

нования самих селекций, а посредством редукции неопределенной кон-

тингентности к определенной».335 Например, экономическая формула

контингентности «недостаток средств» (Knappheit) предполагает, что ес-

ли один участник что-то получает, то другой не может избежать потерь.

Для влюбленных, если они нашли друг друга, встреча предстает одно-

временно как случайность и как необходимость. Актуализация этих фор-

мул контингентности остается, как правило, связанной с конкретными об-

стоятельствами и морально-религиозными обоснованиями и редко ре-

флектируется в своей абстрактной сущности.

Луман подчеркивает, что коды получают название по своей «луч-

шей половине», позитивной стороне (любовь, истина), хотя код не имеет

преференций. Не существует специальных вербальных символов для про-

тивоположной стороны, для дизъюнкций как дизъюнкций: к ним только

добавляется частица «не». Это связано с тем, что по классическим пред-

ставлениям отрицание в медиа-кодах воспринимается не как нечто само-

стоятельное, а как несовершенство по отношению к совершенству. Обос-

нование негации возможно только по формуле теодицеи. Совершенство

выступает как превосходная степень и занимает критические позиции в

отношении несовершенства: это и дает основания для символизации ко-

дов (пример – любовь к Богу как модель для любви вообще). Только в

Новое время возникают процессуальные понятия (эволюция, рефлексия), которые позволяют переместить отрицание на само отрицание, т.е. про-

тивные стороны становятся в них равнозначными.

Символам медийных кодов, как правило, приписывается моральное

качество. Это происходит, когда их признание и реализация через нормы

335 Там же. С. 59.

187

становится условием взаимного человеческого уважения. Любовь и исти-

на, богатство и власть становятся предпосылками позитивной социальной

оценки их носителей. Для этих ситуаций характерна и морализация отри-

цательных запретов. Она не запрещает выбор отрицательных значений, но штрафует за него потерей морального уважения и делигитимизирует

возможность обобщения отрицаний, например, блокирует нормативиза-

цию логики морали зла (к попыткам такого рода можно отнести сочине-

ния Маркиза де Сада и т.п.). Тем не менее, общая тенденция состоит в

том, что специфические функции кодов деморализируются (нейтрализу-

ются) в интересах более высокой свободы негации для специфических

операций.

Переход мотивов с индивидуального на социокультурный уровень, повышающий эффективность функциональных систем общества и дости-

гаемый посредством символически генерализованных медиа, не может не

нести с собой негативных последствий, диагностицируемых в современ-

ной литературе как кризис мотивации. Под мотивацией в терминах Лума-

на подразумевается обоснование селективности в сложных высококон-

тингентных смысловых системах. «В качестве мотива, - определяет Лу-

ман, - обозначается не общая органически-психическая моторика инди-

вида, а осознанное в социальных коммуникационных процессах основа-

ние селективного действия… Потребность в мотивах повышается вместе с