мастером, у которого можно кое-что перенять, но пре¬ взойти которого нельзя. Но кто бы ни был старый матрос, хозяин-то «Ржавого якоря», надеюсь, оставался самим собой? — Славный Джо Джорам! Полезный человек для мо¬ ряка, попавшего в беду. Верно? А как вам понравился ньюпортский боцман? — Это тоже ваш агент? — Только на один раз. Таким мерзавцам я не верю ни на грош. Но тс-с!.. Вы ничего не слышали? — Кажется, в море упал канат. — Совершенно верно. Сейчас вы убедитесь, что я не спускаю глаз с наших беспокойных джентльменов. Корсар прервал разговор, который начинал всерьез интересовать Уайлдера, легкими шагами подошел к корме и, опершись о перила, сделал вид, что любуется морем. Уайлдер остановился рядом со своим командиром, и слуха его коснулся тихий шорох, похожий на скрип потрево¬ женных канатов. И вскоре помощнику еще раз пришлось убедиться, насколько предводитель превосходит в хитро¬ сти и его самого, и всю остальную команду. За кормой, держась за канаты и цепляясь за каждый выступ, с большим трудом и осторожностью двигался человек. Вскоре он уже висел на веревочной лестнице, стараясь разгадать, который из двоих наблюдающих за его передвижением людей ему нужен. — Это ты, Дэвис? — спродил Корсар полушепотом и, желая привлечь внимание Уайлдера, слегка тронул его за плечо. — Ты пробрался незамеченным? — Будьте спокойны, ваша честь. Я перелез через пе¬ реборку в каюте и выбрался сквозь иллюминатор; вах¬ тенные спят как убитые, словно их вахта в кубрике. — Хорошо. Какие новости? — Господи! Ваша честь, можете послать их в церковь, и самый отъявленный морской волк не посмеет сказать, что он забыл молитвы. — Зпачит, их настроение улучшилось? — Конечно, сэр. Лишь двое-трое все еще сеют смуту, но они не доверяют друг другу. Ваша честь всегда умеет их пронять, и им никогда вас не одолеть. — Это единственный способ справиться со смутьяна¬ ми, — пробормотал Корсар так тихо, чтобы его слышал один Уайлдер. — Будь они чуть почестнее, это было бы 708

куда опасней, а так их губит собственная подлость... А ка¬ кое впечатление произвела моя мягкость? Верно ли я по¬ ступил? Или следовало кое-кого наказать? — Так лучше, сэр. Люди знают, что у вас хорошая память, и поговаривают, что теперь надо держать ухо востро, чтобы новыми проступками не увеличить тот счет, который вы и так не забудете. Как всегда, немного задет начальник полубака; на этот раз чуть больше, чем обычно, потому что негр свалил его с ног. — Опасный негодяй! Когда-нибудь я с ним еще по¬ считаюсь. Его бы хорошо перевести на шлюпки, сэр; команде без него было бы лучше. — Ладно, ладно, хватит о нем, — нетерпеливо прервал Корсар, как будто ему не хотелось, чтобы новый товарищ сразу слишком глубоко постиг все тайные пружины его правления. — Я им займусь. Если не ошибаюсь, ты се¬ годня перестарался, парень, и слишком лез вперед во время .утренних беспорядков. — Надеюсь, ваша честь помнит, что команде было приказано начать потеху, да и что тут такого, если смыли пудру с одного-двух солдат! — Да, но тебя не остановило вмешательство офицера. Берегись, как бы твоя чересчур естественная игра не вызвала заслуженные аплодисменты. Матрос обещал исправиться и быть осторожнее; затем он исчез, получив в награду золотой и наставление вер¬ нуться в кубрик незамеченным. А Корсар с Уайлдером опять стали прохаживаться по мостику, предварительно удостоверившись, что их не подслушивают. Снова наступило долгое, глубокое молчание. — На таком судне,'—возобновил разговор Корсар,— хорошие уши так же необходимы, как смелое сердце. Не¬ годяи в кубрике не должны вкушать от древа познания, иначе нам, обитателям кают, несдобровать. — Опасно наше ремесло, — заметил его собеседник, невольно выдавая свои затаенные мысли. Прежде чем ответить, Корсар долго шагал взад и впе¬ ред по палубе. Потом он заговорил так тихо и мягко, словно это были увещевания заботливого друга, а не со¬ веты человека, издавна связавшего свою судьбу с гру^ быми, необузданными пиратами. 709

— Вы только начинаете жить, мистер Уайлдер, — ска¬ зал он, — у вас есть время выбрать себе дорогу. Вам не пришлось участвовать в том, что люди называют наруше¬ нием закона; еще не поздно решить, что вы никогда не станете это делать. Может быть, я эгоистичен в своем же¬ лании привлечь вас на свою сторону, но испытайте меня, и вы убедитесь, что собственные интересы при всем моем эгоизме не заполняют все мое существо целиком. Од¬ но ваше слово — и вы свободны. Не останется никако¬ го следа вашего пребывания на моем судне. Там, за по¬ лоской угасающего света, совсем недалеко лежит зем¬ ля; завтра, еще до заката, вы можете ступить на эту землю. — Почему я один, а не мы оба? Если жизнь вне за¬ кона не для меня, то она и не для вас. Если бы я смел надеяться... — Что вы хотите сказать? — спокойно спросил Кор¬ сар после краткого молчания, поняв, что его собеседник не решается продолжать. — Говорите смело, вас слушает Друг. — Коли так, то позвольте мне, как другу, открыть вам свою душу. Вы сказали, что там, на западе, лежит земля. Мы оба вскормлены морем, нам ничего не стоит спустить на воду эту шлюпку и под покровом ночи скрыться от преследователей задолго до того, как наше бегство будет зайечено. — И куда же мы направим свой челн? — К берегам Америки; там мы найдем не один укром¬ ный уголок, где можно скрыться. — И вы думаете,, человек, привыкший жить среди своих приспешников как король, согласится стать нищим в чужом краю? — Но у вас же есть золото! Разве здесь мы не полно¬ властные хозяева? Кто осмелится нам помешать, если мы сами пожелаем отказаться от власти, которой облечены? Не пройдет и половины вахты, как мы будем уже далеко. — Одни! Вы хотите, чтобы мы бежали одни? — Нет, не совсем. Бесчестьем будет, если мы, муж¬ чины, покинем женщин, оставив их в жестоких руках разбойников, от которых бежим. — А не будет ли бесчестьем, если мы, мужчины, по¬ кинем тех, кто слепо доверяется нам? Принять ваше пред- 710

ложение — значит стать негодяем. Пусть я давно преступ-» ник в глазах света, но стать предателем, изменить себе, нарушить клятву... Никогда! Настанет час, когда те, для кого это судно было целым миром, расстанутся, но-мы сделаем это открыто и по доброй воле, как подобает муж¬ чинам. Вы так и не знаете, что привело меня в Бостон, где мы встретились? — Нет, — ответил Уайлдер тоном глубокого разочаро¬ вания, ибо сладкая надежда на миг заставила биться его сердце. — Я расскажу вам. Один из преданных мне людей попался в лапы законников. Его необходимо было спасти. Я его недолюбливал, но по-своему он был честен и верен мне. Я не мог бросить его в беде, и никто, кроме меня, не сумел бы устроить его побег. Золото и хитрый план сде¬ лали свое дело; он снова с нами и воздает хвалу славному предводителю. Неужели я пожертвую добрым именем, которое завоевал с таким риском? — !Вы пожертвуете добрым мнением о вас негодяев ради того, чтобы возвыситься в глазах тех, чье одобре¬ ние — честь для нас. — Я в этом не уверен. Плохо же вы знаете человече¬ скую натуру, если никогда не слыхивали, что человек гор¬ дится даже дурной славой, если она все-таки слава. Кроме того, я не создан для той жизни, которую ведут ваши зависимые колонисты. — Стало быть, вы уроженец Англии? — О нет, сэр, я всего лишь жалкий провинциал, скромный сателлит могущественного солнца. Вы видели мои флаги, мистер Уайлдер; среди них не хватает только одного. О, ежели бы он существовал, этот флаг, — моя гордость, моя слава! Я защищал бы его кровью своего сердца! ^ Я вас не понимаю. —* Вы моряк, и мне нет нужды напоминать вам, сколько славных рек изливается в море с этих берегов, сколько там широких, удобных бухт, сколько белеет пару¬ сов, управляемых людьми, впервые увидевшими свет на этих широких и мирных землях. — Я знаю, как богата моя родина! — Боюсь, что нет, — с живостью возразил Корсар. —* Ежели бы вы и вам подобные знали ей цену, то флаг* 711

р котором я говорил, реял бы на всех морях и жители нашей страны не отступали бы перед наемниками чуже¬ земного короля. — Не стану притворяться, что не понял вас, ибо мне уже доводилось встречать мечтателей, которые, подобно вам, верят, что это может случиться. — «Может»! Это так же неизбежно, как то, что вече¬ ром светило опускается в океан, а вслед за ночью насту¬ пает новый день. Когда бы этот флаг развевался на мачте, никто не услыхал бы о Красном Корсаре. — Флот его величества открыт для всех подданных. — Я мог бы служить королю, Уайлдер, но быть слу¬ гою слуги для меня невыносимо. Я был воспитан, можно сказать — рожден на одном из королевских кораблей, но как часто мне с горечью приходилось чувствовать, что мою родину от его трона отделяет океан! Подумайте только, один из командиров осмелился прибавить к имени моей родины эпитет, которым я не смею оскорбить ваш слух. — Надеюсь, вы проучили мерзавца. Корсар взглянул Уайлдеру прямо в глаза и ответил с ужасной улыбкой: — Ему не пришлось повторять оскорбление. Это можно было смыть только кровью, и он дорого заплатил за свою наглость. — Вы дрались как мужчины и счастье улыбнулось оскорбленному? — Мы дрались, сэр. Но ведь я осмелился поднять руку на уроженца священных Британских островов. Этого достаточно, мистер Уайлдер. Король превратил верней¬ шего из своих подданных в разбойника. Но горько же пришлось ему пожалеть об этом... Однако на сегодня хва¬ тит. Когда-нибудь я буду, возможно, более откровенен. Спокойной ночи. Уайлдер смотрел, как его собеседник спустился на шканцы; теперь, предоставленный своим мыслям, он дол¬ жен был в одиночестве стоять вахту, которая, казалось ему, не имела конца.

Глава XXII Она в мои глаза Столь неотрывно, пристально смотрела, Что. спотыкаться стал ее язык И не вязались меж собою фразы... Шекс пир, «Двенадцатая ночь» В то время как большая часть команды уже спала крепким сном, одни глаза, блестящие, полные тревоги, никак не могли сомкнуться. Когда миссис Уиллис сДжер- тред взошли на борт, Корсар тотчас уступил им свою каюту. Сюда мы теперь и перенесемся, возобновив нашу повесть с того мгновения, когда беседа, занявшая преды¬ дущую главу, только что началась. Нет нужды подробно описывать чувства наших пу¬ тешественниц, владевшие ими после бурных событий дня. Сомнения и догадки, возникшие но этому поводу, ста¬ нут ясны читателю из последующего. Мягкий и ровный свет массивной серебряной лампы, подвешенной к потолку, косо падал на черты задумчивой гувернантки и ярко освещал юное лицо ее подруги. На заднем плане, словно темная тень на картине, выделялся смутный, силуэт спящей Кассандры. Наш занавес взвился над этой мирной сценой в ту самую минуту, когда вос¬ питанница пытается прочитать в потупленном взоре на¬ ставницы ответ, который язык последней отказывается произнести. — Я говорю, любезная сударыня, что все эти драго¬ ценные безделушки и материал, из которых они срабо¬ таны, совершенно необычны для корабля. — И что же ты из этого заключаешь? — Не знаю. Я бы хотела быть в безопасности под ,крышей родного дома. — Дай-то бог! Молчать долее было бы неразумно. То, чему сегодня мы оказались свидетельницами, Джертред, заронило чудовищные подозрения в мою душу. Лицо молодой девушки побелело от страха, в глазах застыл вопрос. — Мне издавна знакомы порядки на военных кораб¬ лях, — продолжала гувернантка (она остановилась лишь затем, чтобы еще раз взвесить основания для своих подо¬ 713

зрений), — но я нигде не наблюдала обычаев, которые с каждым часом открываю на этом судне. — Каковы же ваши подозрения? Взор, полный страстной материнской тревоги, брошен¬ ный в ответ, испугал бы всякого, кто более привык раз¬ мышлять над порочностью человеческой натуры, нежели чистое существо, кому этот взгляд предназначался; но в душе Джертред этот взгляд вызвал лишь смутное чувство страха. — Почему вы смотрите на меня такими глазами, мать моя! — воскликнула она, наклоняясь и умоляюще касаясь рукой плеча наставницы, как бы желая вывести ее из за¬ думчивости. — Я все объясню. Лучше знать самое худшее, чем обречь тебя на гибель. Я не доверяю этому кораблю и никому, кто на нем плавает. Никому? *— Никому. На флоте его величества могут встретиться дурные и злонамеренные люди, но нам нечего бояться: ведь если не боязнь бесчестья, то страх наказания будет нам за¬ щитой. — Боюсь, что преступные души, собравшиеся здесь, не знают иных законов, кроме собственных страстей, и не признают власти, кроме, той, что избрали себе сами. В таком случае, они пираты! Они и есть пираты. 6— Пираты? Все? •— Наверное. Там, где один преступен, никто не уйдет от подозрения. ^ Но, дорогая сударыня, мы же знаем, что среди них есть один, кто наверное невиновен, — ведь он попал сюда вместе с нами при обстоятельствах, когда обмана быть не могло. Этого я не знаю. Подлость столь многолика и столь разные люди оказываются подлецами! Боюсь, что в этой каюте собраны единственные, кто может полагать себя честными на этом судне. Джертред потупила взор, и губы ее задрожали от не¬ удержимого волнения и от какого-то чувства, неизъясни¬ мого для нее самой. — Ведь нам известно, откуда взялся наш новый зна¬ комый, — сказала она вполголоса. — Стоит ли зря винить 714

его, даже если подозрения ваши справедливы в отноше¬ нии других? — Пускай я несправедлива к нему, но будем предпо¬ лагать худшее. Возьми себя в руки, моя дорогая, сюда идет наш юный слуга; может быть, нам удастся что-ни¬ будь выведать. Миссис Уиллис красноречивым жестом предложила своей воспитаннице овладеть собой и сама быстро при¬ дала лицу выражение безмятежности, которое обмануло бы и более опытного человека, нежели мальчик, медленно спускавшийся в каюту. Джертред отвернулась, а ее на-* ставница заговорила с юношей мягким, участливым го- лосом. — Родерик, дитя мое, начала она, — у тебя уже глаза слипаются. Видно, ты недавно служишь на судне? — Достаточно давно, чтобы не засыпать во время вахты, — холодно отрезал мальчик. — В твои годы лучше быть под крылышком заботли¬ вой матери, нежели под началом боцмана. Сколько тебе лет, Родерик? — Я прожил довольно, чтобы стать мудрее и луч¬ ше, — ответил он, и тень задумчивости пробежала по его лицу. — Через месяц мне минет двадцать. — Двадцать? Ты смеешься надо мной, шалун! — Разве я сказал двадцать, сударыня? Пятнадцать бу¬ дет куда ближе к истине. — Это другое дело. И сколько же лет из них ты про¬ вел в море? — По правде сказать, только два года, хотя они ча¬ сто кажутся мне десятью, а порой думается, что прошел всего лишь день. — Ты слишком романтичен, дитя мое. Тебе нравится это ремесло воина? — Воина? — Конечно. Разве те, кто служит на корабле, по¬ строенном для войны, не становятся воинами? — О да, безусловно, наше ремесло — война. — И тебе уже довелось видеть ее ужасы? С тех пор как ты служишь, судно побывало в сражениях? — Это судно? — Конечно, это. Разве ты плавал на другом? — Никогда. 715