– - Честное слово, студенты!
– - воскликнула барышня.

– - Студенты, студенты! Товарищ говорит правду,-- подошел к нему один из молодых людей, тот, что нас встретил.-- Эх, вы, Фома неверующий!.. Хотите спросить у хозяйки?

– - Что вы! Бож-же сохрани!.. Ни за какие тыщи!..-- испугался Лопатин.-- Я вам верю!.. Я -- чтоб крепче было!.. Простите меня.

Когда дело уладилось, я спросил:

– - Расскажите, пожалуйста, что за фальшивые бумаги ходят по народу?

– - Таких бумаг нет,-- сказал мне второй парень, постарше. Он все время молчал, приглядываясь к нам через очки.
– - Это выдумка.

– - Чья?

– - Н-не знаю... Может быть, сами же мужики выдумали.

Поднявшись с постели, на которой он сидел, парень вышел из комнаты.

– - Сурьезный,-- подмигнул Лопатин.

– - Да, фальшивых бумаг нет,-- подхватила барышня,-- есть дурные газеты...

– - Газеты нам ни к чему... Газет мы можем у мальчишек накупить... Нам надобны бумаги...

Очкастый -- Дмитрий, войдя в комнату, подал нам два продолговатых листика, говоря:

– - Вот прочитайте: сами увидите...

Усевшись в углу в другой комнате, мы просмотрели с Ильей Микитичем данные бумаги. С первых же строк у нас захватило дух от смелых слов. Каждому хотелось первому прочесть листки, мы вырывали их друг у друга; Лопатин разгорелся, ноздри у него раздувались, как у лошади, стал заикаться, трясти козлиной бородой...

Выйдя к студентам, мы сказали:

– - Фитки -- настоящие... Спасибо, дай вам, господи, здоровья!..

Илья Микитич обхватил барышню за голову, целуя ее в стриженую макушку, лезет целоваться к студентам. Те целуются, не брезгуют.

– - Давайте таких бумаг много!
– - заявил Лопатин.-- На всю губернию!..

– - Есть еще лучше,-- ответила барышня.-- Вам, товарищ, понравились?
– - обратилась она ко мне.

– - Да,-- смущенно сказал я.

Награждая нас листками, она предупредила, что, если мы попадемся с ними полиции, нас посадят в тюрьму, будут судить, хлопот не оберешься. О тройном расстреле, про который говорил нам Осип, умолчала.

– - Не боитесь?

– - Боимся, барышня, как не боимся! Один черт тюрьме рад... Что же делать?.. Будем действовать насколько осторожно...

Парни научили прятать листки под рубашкой -- на голом теле.

– - Если будет надобность, снова приезжайте.

Илья Микитич, усмехаясь, говорил им:

– - Теперь будем вас сильно тревожить. Рады не рады, а не открутитесь. Будьте здоровехоньки, соколики!..

– - Что-о?
– - опять тревожно встретил Галкин.
– - И нынче один адрец привезли?

Микитич перебил:

– - Пошто человека вводишь в грусть?

Попросив Настюшку отвернуться, мы вытащили целый ворох листков и книжек.

– - Беги за народом!
– - завопил Галкин, увидя связки.-- Собирай всех подряд: Колоухого, Лексана Богача, еще собирай Петю-шахтера, Рылова... Бумаги, мол, получены...

– - А не лучше сначала самим разобрать?
– - предложил я.-- Узнаем, что привезли, тогда соберем. Времени хватит.

– - Лучше,-- сказала Настя.

Даже старуха вставила слово:

– - Чего ты, шустрый, сразу! Надо толком... Потише-то будто пригляднее выйдет.

Подойдя к столу, она стала щупать корявыми пальцами тоненькие книжечки в цветных обложках, открывала их, внимательно разглядывая, крутила седой головой в замызганном повойнике.

– - Вы, робятушки, не бросайте, которые негодные, отдайте мне стены облепить.

Мы покатились со смеху.

Вчетвером -- Лопатин, Прохор, Настя, я -- мы читали без перерыва весь вечер и всю ночь. Галкин, слушая, выл, стучал по лавке костылями, приговаривал:

– - Все -- истинная правда!.. Все, как в аптеке!..

Настюня слушала молча, а Лопатин счастливо улыбался, изредка вставляя:

– - Вот утэти вот слова похожи на Исаю: "Народ мой..." Хороший, видать, составитель, дай ему, господи, здоровья!.. А утэто вот -- будто Амос-пророк писал: "Слушайте, вы!.. Придут и на вас дни!.."

Старуха сначала тоже прислушивалась, вздыхала, хлипала, потом отошла к печке, прикурнула на шестке и захрапела, разинув рот.

– - Что ж ты, мать, уснула?
– - обидчиво окликнул ее Прохор.

– - А?.. А?.. Что ты, сынок?..

– - Уснула, мол, чего? Разве можно от таких слов спать?

– - Умаялась я за день, миленький... Спину ломит.

Солдат с досадою махнул рукой.

– - Прямо до ужасти удивительно!
– - с искренним изумлением воскликнул он, указывая на старуху.
– - Считается: люди, а? Ну, что тут скажешь?