Пагмоду».

Он последовал за ними и через Луншо пришел в Ньен. Затем, присоединившись к

нескольким купцам, добрался до Вена. Оттуда в одиночестве он продолжил путь через

ущелье Чжан и пришел в Царон. Затем присоединился к паре бонцев, и когда они

прошли самую тяжелую часть дороги, увидел побеленные стены монастыря Пагмоду.

Он направился прямо к воротам и уже был готов войти, как Дог Чунпа преградил

дорогу. Затем его принял Синтон, а днем он встретился с самим Ламой. Он преподнес

Ламе кусок золота, а Догён Пагмодупа поинтересовался:

— Ты не

устал? Он

отвечал:

— Меня чуть не унес поток, но моя лошадь уперлась ногами в сухой клочок земли и

вытянула меня. [92а]

Пагмодупа сказал:

— Я был там тогда, чтобы ты мог прийти, даже если бы я жил в Ваджрасане. Ибо я

твой Учитель не только в этом рождении, я был тем Учителем, который заложил в тебе

знание!

Затем во время ритуала жертвоприношения Догён сказал:

— Когда новичок подошел к двери, но еще не вошел внутрь, двойник новопри-

бывшего отделился от его тела и вошел в меня! Когда-нибудь ты соберешь вокруг себя

много монахов, среди которых будет несколько равных тебе.

Таглунтанпа подумал: «Если так, то будет ли кто-нибудь больше меня в этой

стране?»

Догён сказал слуге Бэгому:

— О, Бэгом! Как этот новичок напоминает Чаюлпу! А?

Через три месяца Таглунтанпа подумал, что может излечить себя молитвой, даже

если его мозг должен будет вытечь. Он приготовил мандалу с одним золотым шо,

преподнес ее Догену и сказал:

— Я прошу только Вашего благословения! Я не прошу наставлений. Догён

улыбнулся и принял золото. Возвращая мандалу, он сказал:

— Есть поговорка, что верой можно поправить здоровье! Совершай подношение

мандалы и молись! Ты еще многое узнаешь!

Затем как-то он сказал ему:

—Запоминай любое учение, какое услышишь! И не обязательно передача Учения

должна исходить от меня. Тебе понадобятся все эти учения.

—В Тибете, — сказал Догён, — не было более неинтересного человека, чем Шуче

Ойдуб, но у него была «Lu-yi-ра» (название книги, принадлежащей к Циклу Самвары).

В Индии не было более неинтересного, чем Вирупа, но он владел «Аштасахасрикой»

(Праджняпарамитой).

А в другой раз он сказал:

— Смысл наставлений в почитании Учителя, а смысл тайных наставлений — в

личном опыте.

Таглунтанпа обычно говорил: «С тех пор не было ни одной произнесенной им

шлоки, которую бы я не записал».

Однажды Догён даровал ему некоторое наставление, и Таглунтанпа, боясь забыть,

записал его на стене и вышел. Снова зайдя внутрь, он увидел надпись и, таким образом,

не забыл ее. Через три года его пребывания в Пагмоду Догён сказал ему:

— Если ты даже теперь уйдешь, твой настоятель и Учитель придет, чтобы

наставить тебя в Учении.

В другой раз он сказал:

— Ты будешь действовать как наставник в моем Учении!

Догён велел ему:

— Стань

монахом! Тот

ответил:

— Я собираюсь заниматься созерцанием. Умоляю не посвящать меня в монахи!