ранних занятиях с пре-оперативниками. Я знаю, ты уже многое из этого видела, но думаю, тебе

будет полезно перенять опыт оперативника от кого-то другого нежели…

— Моего отца.

Его лицо становится серьёзным.

— Да, вы скоро получите детальную информацию. Поздравляю.

Я покидаю его офис в полном ощущении эйфории. Раннее обучение для оперативников! И я

сделала это без помощи отца. Конечно, я будущий командир, но я не хочу просто проходить

программу. Я хочу быть лучшей. Я хочу доказать отцу, что могу сделать, гарантировано мне место

или нет. Я не хочу дать другим оперативникам повод, сомневаться во мне.

Через холл звенит звонок, оповещая, что у нас есть десять секунд, чтобы пройти в класс. Я

заворачиваю за угол и проскальзываю на историю, как только звенит последний звонок, мои

мысли возвращаются к Джексону. Его перевели из другого места, что редко здесь случается.

Помню, как все девочки сошли с ума в его первый день в школе. Новый парень в Сидии. Но он

просто казался… потерянным. В действительности, мы никогда с ним не говорили до того дня в

восьмом классе, когда на английском он одолжил мне маркер. Я забыла свой, а это был тестовый

день, что означало мой провал и невозможность получить оценку. Я помню, как уже ели

сдерживала слёзы, а Джексон быстро положил одну из своих ручек мне на стол. Он ни разу не

посмотрел на меня, вообще ничего не сказал, но я никогда не забывала тот момент. Как и прошлой

ночью, он защитил меня. Он мог позволить мне провалиться. Я была для него никем.

Теперь мне остаётся только гадать, сколько раз он смотрел на меня на протяжении всех этих

лет, и я никогда об этом не знала. Вопрос: почему?

На сегодня занятия закончились. Я смотрю на сад позади нашей школы. С травянистого

холма видно всё, что происходит между деревьями в саду. Сегодня теплый день, полный

гигантских белых облаков, натыканных по огромному голубому небу. Такая погода способствует

тому, чтобы все после школы выходили на улицу и гуляли между рядов деревьев, они все ярко-

зелёные и полны спелых фруктов, всё это благодаря Древним.

Древние…

Я внимательно просматриваю поле в поисках его, вместо этого замечаю мальчика,

отчитываемого профессором Вангом, одним из профессоров литературы, вероятно за воровство

фруктов. Мальчик вынимает яблоко из-под футболки, затем апельсин, грушу, в скором времени

раздражённый профессор Ванг отправляет мальчика обратно в школу для получения наказания.

Пока мы в школе, нам разрешено есть столько, сколько захотим, но взятие хоть кусочка

фрукта из собственности школы расценивается, как кража, и карается законом. Большинство

детей, соблюдает правила, но я не обвиняю тех, кто пытается взять больше. Пищевые таблетки

хоть и дают необходимые питательные вещества, но не доставляют должной радости, как

настоящая еда. Волнение от апельсинового сока в жаркий день. Приятное ощущение уюта от супа

в разгар зимы. Большинство из этих детей редко испытывают удовлетворение от еды, поэтому я

сижу на холме, никогда не углубляясь в сад. Даже при таком изобилии, даже если эти сады для

детей из Проспекта, для таких, как я, я не могу заставить себя взять хоть кусочек фрукта.

Я начинаю смотреть в сторону, когда мой взгляд падает на Джексона. Я изучаю его, ища

что-то, что отличает его от всех нас. Он снял пиджак, поэтому на нём лишь облегающая белая

футболка и коричневые выделенные правительством брюки. Маленькая девочка подходит к нему и

зовёт к яблоневому дереву возле него. Он срывает яблоко с дерева и передаёт его маленькой

девочке, которая выглядит так, словно он только что сделал её день. На секунду его глаза

встречаются с моими, и затем кто-то выкрикивает его имя. Это Маккензи Стори. Эффектная,

ненавистно прекрасная блондинка Маккензи Стори.

Джексон улыбается, когда видит её. Она бежит к нему, чтобы заключить его в объятья. Он

смеётся над чем-то, что она говорит, затем высвобождается и только для того, чтобы сильно

поцеловать её. Я смотрю в сторону, чувствуя небольшой укол зависти в груди. И не потому, что

мне он нравится, или я хотела бы быть на её месте, просто мне хотелось бы, чтобы кто-нибудь

поцеловал меня так же, держал меня так, словно важнее меня в мире никого и нет. Вместо этого я