Олененка хватило бы нам двоим, но гостям требовалось что-то более серьезное. Они не стали делать из этого проблему. Эйбиани - это был Эйбиани, Аэль назвал его по имени - вышел на опушку и в десять минут, даже не глядя в нужную сторону, приманил к нашей роще оленя. Я занялась приготовлением ужина. Мужчины не обращали на меня внимания. Они разговаривали молча. После пережитого потрясения я все еще не пришла в себя и продолжала слышать их мысли. Нет, это неправильно. Мысли нельзя слышать. Мысли - это не фразы, произносимые про себя, а образы, эмоции, ощущения, рождающиеся внутри... не мозга даже, внутри сознания. Их не слышишь и не видишь... В нашем языке нет слов для этого! С трудом, прилагая большие усилия, чтобы не потерять контакт, я улавливала суть ведшегося рядом разговора.

"Что нужно эркойцам?" - это спросил Аэль, спросил так легкомысленно, как будто появление посланников родного мира нанья - обычное дело.

Бероэс был переполнен эмоциями и старался подавить их, скрыть от остальных и от себя. Ответил Эйбиани:

"Они прибыли посмотреть, на что мы стали похожи. Увиденное их удовлетворило. Они позволяют нам остаться или улететь на другие планеты под контролем Эркоя".

"И многие согласились?"

Всплеск веселья окутал Эйбиани облаком золотистых искр.

"Великий Амелу и несколько стариков выбрали планету, где условия приближены к эркойским. Большинство остаются здесь".

"Корабли, техника, оружие?"

"Мы ведем переговоры. Потому и прилетели сюда - нам нужна эта женщина. Будем договариваться..."

Аэль перебил:

"Что с Теривагом?"

"Упрямый оказался, долго не хотел признаваться, куда ее спрятал, твердил, что она погибла. С большим трудом мне удалось убедить его рассказать правду. Пришлось в наказание отправить его в Африку на рудник, вместо меня. Я-то думал, у нас один Бероэс без ума от местных женщин".

Я почувствовала на себе взгляд Эйбиани, проникший сквозь одежду, мышцы и кости в самую мою душу. Он мог понять Аэля, поскольку тот все же близок к местным людишкам и вкусы имеет соответствующие. Но что в этой тощей замарашке нашел Териваг, думал Эйбиани, изучая меня, как клетку под микроскопом. И, видно, получил какой-то ответ, потому что отвернулся совсем с другим настроением.

"Узнав от Бероэса подробности вашей последней встречи, мы решили, что ты пойдешь к ближайшему кромлеху. Эркойский разведчик уже несколько месяцев патрулирует эти края, ищет вас - тебя и ее по отдельности. Когда он нашел вас вместе, скрыть это от Бероэса не удалось, ну, и... сам видишь. Он обо всем забыл, помчался тебя убивать".

"Что мне нужно сделать?" - спросил Бероэса Аэль.

Тот очнулся от глубокой задумчивости, взглянул на брата. На его капризном лице все еще держалось удивление - он был поражен исходом встречи больше меня.

"Планету оставляют мне. И позволяют делать все, что захочу. Мой дед до войны начал большой проект, именно для него он создал лулу, и теперь Земля входит в него как одна из экспериментальных площадок. Забавно, - Бероэс улыбнулся, и ореол вокруг него был не золотистым, а бледно-зеленым, - его противники в войну боролись не в последнюю очередь именно против возможности подобных экспериментов с разумными существами, а теперь сами ведут их и не стесняются включать в изучение собственных братьев".

"Что они изучают? Чего хотят добиться?"

"Я в это особо не вникал. Неприятно осознавать себя подопытной зверушкой, одной из миллиардов рассеянных по Вселенной. Но это дает мне свободу поступать так, как пожелаю. Они будут наблюдать, но не станут вмешиваться. Никогда".

"Вот ты и приблизился к лулу больше, чем сам хотел", - лукаво заметил Аэль.

Бероэс отмахнулся, улыбнулся по-настоящему. Нож замер в моей руке. На моих глазах родился первый бог людей. Молодой, смелый, непредсказуемый, жестокий и прекрасный, в гневе разрушающий горы, в милости дарующий пищу... Он умрет задолго до того, как люди научатся записывать историю, никто никогда не вспомнит его имени, но еще многие тысячи лет все последующие боги будут похожи на Бероэса: будут карать и награждать по капризу, любить земных женщин, потворствовать своим сыновьям и жадно требовать поклонения.

Бероэс глядел на Аэля; Эйбиани - на меня. Он знал, о чем я думаю. Сказал:

"Великий Анту проделал большую работу, записал и проанализировал все, что смог из нее выжать. Это поможет определиться со стратегией. Нам она больше не нужна, зато эркойцы взволнуются, когда ее увидят. Знать события одного из своих подопытных миров на сорок тысяч лет вперед для них очень важно. Она ценнее всего земного золота! Бероэс постарается обменять ее на наши дома и всю технику, что есть на планете".

"Они собираются все это забрать?"

"И оставить нас ни с чем. Понимаю, что такой поворот им должен быть интересен. Отличное развлечение - следить за тем, как мы превращаемся в животных! Но не выйдет. Благодарю, что сохранил ее для нас".

Мне хотелось вскочить, отшвырнуть нож, которым я уже битый час разделывала оленя, и послать всех троих подальше. Но я не смогла. Почтение к нанья впиталось накрепко. Я не выстрелила бы в Бероэса, даже если б он убил Аэля. И не смогу повысить голос на прекрасных великанов, готовых меня продать. Они правы: маленькая светлокожая лулу, из которой уже выжали все, что она знала, - низкая цена за три корабля и лунную базу. И Аэль с ними согласен. Его холодный взгляд изредка обращался в мою сторону - он с нетерпением ждал, когда я насажу куски мяса на прут.