– Ты это о чем?

Лешка уточнил:

– Ее вещи на месте?

Петр Саввич задумался:

– А черт его знает. Я и не смотрел. А ты думаешь?…

– Я ничего не думаю. Пошли.

Лешка решительно встал и набросил на плечи отцовский пиджак.

В конце Цветного бульвара остановилась легковая машина. Три тени отделились от нее и направились к зданию цирка. Обойдя его с тыльной стороны, они ловко перебрались через забор. Просунутая в щель финка скинула внутреннюю щеколду ворот, и все трое проскользнули внутрь цирковых конюшен.

Через несколько минут тайные визитеры оказались в тускло освещенном коридоре, упирающемся в те самые артистические уборные, что занимали цыгане. Один из них тихо открыл отмычкой дверь, двое взялись в безопасных местах за клетку с тигром и с силой катнули ее к открытой комнате. Зверь вскочил и зарычал. Когда до двери оставалось не больше метра тот, кто работал отмычкой, резко распахнул дверцу клетки. Клетка с грохотом ударилась о стену и остановилась. Обезумевший тигр оскалился и прыгнул через открытую дверцу в комнату, в которой спали безмятежным сном цыгане…

В Танькиной комнате был идеальный порядок. Лешка прошелся от двери до окна, внимательно осматривая каждую мелочь. Петр Саввич тем временем рылся в шкафу с вещами.

– Вроде все на месте… Нет только синего платья, а так…

– А что на посту сказали? Как она была одета, что было в руках?

Шапилина, который и так был на взводе, вдруг прорвало:

– Cлушай, ты, Шерлок Холмс, не задавай дурацких вопросов! Что надо – я муровцам уже рассказал!

Но Лешка пропустил грубость мимо ушей.

– Петр Саввич, вы поймите, тут любая мелочь важна. – Он натянуто улыбнулся и повторил вопрос: – Как Таня была одета?

– Да «как-как»? Мне сказали – как обычно! Платье синее… Видимо, как раз, это… туфли белые… фотоаппарат, что я ей недавно подарил.

Казарин перестал осматривать вещи.

– Фотоаппарат? – переспросил он.

– Фотоаппарат, – удивленно повторил Петр Саввич.

Ни слова больше не говоря, Лешка ринулся в кладовку, в которой Танька организовала свою фотолабораторию.

Фотоувеличитель, ванночки с проявителем, банки с реактивами – все стояло на своих местах. И тут Лешкин взгляд привлекли фотографии, которые Танька повесила сушиться накануне. Он сорвал с веревки одну из них, и… его прошиб холодный пот. На этом снимке, как и на всех остальных, была циркачка Лиля, которая оживленно беседовала с ним, с Лешкой.

– Ну, чего ты там нашел?

Шапилин вошел в кладовку и тут же выхватил у Лешки фотографии.

– Кто это? Ты ее знаешь?

В этот момент Лешке предстояло принять решение: либо признаться, что парень на не очень четкой фотографии – это он и есть и тем самым обрубить надежду спасти отца. Либо промолчать и разобраться во всем самому. Почему? Он не был уверен, что Петр Саввич сделает все как нужно и не наломает при этом дров. Конечно, Лешка понимал, что с Таней произошло что-то неладное. Но и судьба его отца висела на волоске.

– Ты знаешь ее? – настойчиво повторил свой вопрос Шапилин.

Казарин медлил с ответом. В это время в гостиной зазвонил телефон, и Петр Саввич бросился к аппарату.

Лешка остался один. Он еще раз взглянул на фотографии, положил всю стопку в ящик, один снимок сунул в нагрудный карман и вышел в коридор.

– Из МУРа звонили. – Шапилин метался по квартире, взволнованно бормоча себе под нос. – Я сейчас прямо туда… – Он вспомнил про снимки. – А фотографии очень важны в этом деле. Очень важны. Это просто здорово, что не забыли про фотоаппарат.

Хлопнула дверь, и Лешка оказался один в пустой квартире.

Глава 27

Дикий крик разбудил Лилю. Она подскочила к выходу из своего узилища и увидела ужасную картину. Вход в комнату, где ночевали ее мучители, перекрывала пустая клетка, возле двери лежал растерзанный труп, а из глубины комнаты раздавались хрипы и злобный рык тигра. Зажав рот рукой, чтобы не закричать, Лиля бросилась к выходу.

Трамвая долго не было, а ждать Лешка не мог. Он почти бежал по пустынным московским улицам. Спускаясь по Петровскому бульвару, он уже почуял неладное. А повернув на Цветной и подойдя к цирку, увидел, что тот оцеплен милицией. С замиранием сердца Алексей пробрался через толпу и прислушался к тому, о чем говорили зеваки.

– Да я вам говорю, тигр их всех до одного порвал…

– Пьяные, что ли, были?

– Как обычно, поддали после выступления…

– Артисты, чего с них взять…

– Говорят, что они еще друг друга порезали перед этим… Из ревности.

– Дикие. Как были дикими, так и остались.

– Цыгане, чего с них возьмешь…

Лешка остановился. Ему казалось, что стук его сердца слышат все люди, собравшиеся у цирка. Вспомнив про фотографии, он уже не сомневался, что трагедия в цирке и пропажа Таньки – звенья одной цепи.