Если бы не эта их странная привязанность к академическим студиям и вечная надежда найти в новом потоке молодых и одаренных, которым они могут помочь (еще одна благотворительность), Патриции Бэйтман не посчастливилось бы писать диплом под руководством Тома Бирли, а вместе с прекрасным наставником обрести еще и «родителя», который, несмотря на то что часто отвешивал воспитательные подзатыльники и еще чаще давал советы, от которых молодая Бэйтман приходила в ярость (как, например, предложение перестать мучить волосы «черным №1» и вернуться к натуральному блонду), всегда уважал ее мнение и поддерживал все важные решения. В отличие от четы Бэйтман.

– Домой! Распаковывать подарки! – обрадовался Олли, только такси подъехало к дому, выгодно выделявшемуся среди череды белых и небесно-голубых особняков. Фасад цвета бургундского вина всегда напоминал Патти библиотеку особняка ее деда, единственное место во всем этом угрюмом огромном доме-монстре, в котором она могла прятаться ото всех бед. Ее безопасном месте.

Патти едва успела схватить мальчика за шиворот, прежде чем он, открыв дверь авто, не вырвался на проезжую часть. Мимо прогрохотал трамвай, тот самый, на подножку которого она смеясь запрыгивала вместе с шумной компанией своих сокурсников и ехала прямо к пристани, к океану. Который не был таким солнечно-лазурным даже в Лос-Анджелесе.

– Подарки? – переспросил Чарльз. – А кто сказал, что Санта дарит подарки непослушным мальчикам?

– Но как же?.. – мальчик повернулся к Патриции, смотря на нее своими нереально большими голубыми глазами.

– Я здесь совершенно не при чем, дорогой, – Бэйтман подхватила воспитательный тон, – вот завтра и узнаем, что Санта кладет в носки таким маленьким сорванцам, – но не сдержалась и раскололась под умильным взглядом ребенка, улыбнувшись мальчугану и ущипнув его за нос.

– Предлагаю продолжить дискуссию за ужином, господа и дама, – Том открыл дверь, приглашая всех внутрь. – Не хочу себя перехвалить, но перепелка с чечевицей удалась на славу.

– А… мы точно не ошиблись адресом? – Патти демонстративно вышла за дверь, посмотрела на номер дома, зашла и вновь покосилась на шедевр живописи, который украшал коридор. – Что это такое, Том? Что за плесень на серой стене? Никогда бы не заподозрила тебя в любви к Ротко, а уж тем более к его неудачливым последователям.

Чарльз картинно вздохнул и закатил глаза. Эта тема всплывала в их доме не первый раз и уже опостылела бедолаге вконец.

– Пойду подогрею перепелку, дорогой, – он чмокнул Тома в щеку и увел за собой Олли, который кричал, что готов съесть слона.

Патриция продолжала смотреть на мужчину в ожидании разумных объяснений.

– Долгая история, рассказывая которую, я каждый раз чувствую, как мое самоуважение стремительно падает.

Такую историю Бэйтман просто не могла упустить, и мужчине пришлось рассказать о том, как сложно жить по соседству с деканом, когда дипломный проект его сына стал подарком любимому преподавателю. Девушка смеялась от души, вытирая слезы, пока бывший преподаватель распекал ее злорадство.

– Лучше б уж мое полотно повесил, – хмыкнула девушка.

– Да, тогда бы ноги декана не было бы в нашем доме, – подхватил идею Чарли.

– Хорошие были деньки, – согласилась Патти, вспоминая о своем скандальном прошлом.

После ужина Патти, невзирая на общие возражения, вызвалась мыть посуду. Если опираясь о раковину, она еще могла принести пользу, то в спальне Олли от нее не было бы никакого толку. Вместо сказки мальчику пришлось бы засыпать под мирное сопение взрослой тети, развалившейся у него на кровати. Том и Чарльз обещали, что вернутся с бутылкой вина, чтобы скрасить ее общественные работы, как только угомонят маленького непоседу, и Бэйтман оставалось только надеяться, что дело закончится бокалом-другим, а не сеансом психоанализа с выяснением всех обстоятельств ее упаднического настроения.

– Что слушаешь? – первым на кухню вернулся Чарли.

Бэйтман никак не отреагировала, продолжая вполголоса подпевать играющей в наушниках музыке, пока внезапно не услышала ее из динамиков заткнутого в задний карман джинсов «блэкберри». Мужчина виртуозно выдернул наушники из разъема и довольно долго вслушивался в песню.

– Сильно, – выдал он, когда песня закончилась.

– Да, – согласилась Патти, – вот умеете вы за живое зацепить… Неужели для того чтобы мужик стал таким понимающим, ему обязательно надо трахнуть другого мужика?

– Это только что были обвинения в наш адрес? – Том появился с бутылкой вина как раз вовремя. – А ведь я был прав, нашу Пи гложат дела амурные. Опять какого-то мудака подцепила, да, детка?

– Нет, кажется, в этот раз я за мудака, – вздохнула девушка и поняла, что без объяснений кухню вряд ли покинет.

Бар небольшого горного отеля был полон людей. И, хотя подъемник уже не работал, народу набивалось все больше, заснеженные, мокрые, разгоряченные экстремальным спуском в сумерках, небольшие группы народа вваливались в зал, заказывали горячительные напитки, шумно и весело что-то обсуждали. Братья Лето уже давно устроились за барной стойкой: Джей с чаем, Шенн с уже которым бокалом виски – каждый грелся по-своему. И, глядя на несчастных опоздавших и обледеневших на чертовом холоде, Шеннон благодарил судьбу за то, что упрямый брат, в конце концов, сдался и решил перенести покорение более высоких вершин на следующие дни их увлекательного отдыха. Они последними успели запрыгнуть на подъемник и спуститься без приключений.