Шрифт:
– Но я же… – мальчик надулся и обратился к защитнику всех слабых: – Бэтмен?
– Бен тебе не поможет, – строго произнесла Бэйтман, Бену только и осталось, что развести руками. – Как же я за тобой соскучилась, мелкий, – она обняла ребенка, испытывая небывалое чувство облегчения. С ним все будет в порядке. Теперь она точно это знала.
– Хочу кушать, – пробормотал мальчик, как только с нежностями было покончено.
Его аппетит не могло испортить ничто на свете. И уж тем более больничная палата.
– Хорошо, – согласилась Патти, – только спрошу у доктора, чем тебя можно кормить.
– Желе, хочу красное. Док сказала, что мне можно его сколько угодно.
Патриция и Бен обменялись взглядами. Ни одному из них было невдомек, что мелкий нашел в этой гадкой субстанции. А доктор, похоже, была просто рада скормить маленькому пациенту самое ненавистное блюдо всех болящих. Хитрая засранка! Они улыбнулись, будто прочли мысли друг друга. Напряжение еще немного спало.
Она действительно так думала, когда возвращалась назад с целыми тремя упаковками волшебного лакомства, которым на радостях решили поделиться и с посетителями пациента. Все налаживается. Шаг за шагом. В конечном итоге она найдет, как поговорить с ним. Если Бен еще не убежал, значит, он готов выслушать ее. Во всяком случае, она на это надеялась. И надежда эта согревала.
Патти подняла взгляд и улыбка замерла на ее губах. Она несколько раз моргнула, отгоняя от себя странное видение. Силуэт темного высокого мужчины скрылся из виду, но потом опять всплыл в поле зрения, обогнав медсестер. Ей достаточно было просто увидеть его походку, чтобы узнать. Посмотреть ему в лицо не хватало смелости.
Все стремительно превращалось в кошмар.
Увидев Патрицию, которая неподвижно застыла посреди больничного коридора, Джек даже немного удивился. Он больше не чувствовал всего того, что обычно происходило внутри при одном только взгляде на эту женщину. Сейчас она была всего лишь Патти Бэйтман, девкой, которую он трахал несколько лет назад. Словно магический ореол, окружавший ее, рассыпался на части. И ведь он сам сделал ее своим ебаным наваждением! Проведя бессчетное количество дней и ночей, питаясь какими-то блядскими иллюзиями о любви, теперь он был более чем трезв.
Чем ближе музыкант подходил к испуганной и оцепеневшей от удивления женщине, тем громче начинало биться его собственное сердце.
Несколько недель, проведенных в раздумьях, попытках заглушить боль алкоголем, работой, сексом, и вот она… Стоит перед ним, как кролик, который увидел удава.
– Что ты здесь делаешь? – дрожащим от волнения голосом прошептала Бэйтман, как только мужчина подошел ближе.
Она знала ответ. Она знала чертов ответ.
– Где мой сын? – Джек расстегнул кожаную куртку.
Девушка нервно хихикнула, прислоняясь спиной к белоснежной больничной стене.
– Твой сын? – она заправила за ухо прядь волос. – Ты о чем?
Никому, кроме Патриции Бэйтман, не удавалось еще выставить Уайта большим мудаком.
Схватив ее за горло, Джек буквально отшвырнул девушку к соседней стене. Патти успела лишь негромко вскрикнуть, прежде чем с силой ударилась спиной и виском. Испуганные медсестры в коридоре ахнули.
– Ты что, сука, решила я совсем идиот?! – Уайт продолжал сжимать шею молодой женщины, лишая ее возможности свободно дышать. – Или ты думала, что я никогда не узнаю, если ты спрячешь моего сына здесь?! Отвечай, ты, мерзкая шлюха!
Собрав в кулак последние силы, Патриция оттолкнула Джека и закашлялась, пытаясь отдышаться.
– Он мой сын! – повторил мужчина, повысив голос. – Мой сын!
– Ты потерял все права на этого ребенка, когда трахал свою драгоценную Элисон, ублюдок! – выплюнула в ответ Патриция, чувствуя, как из ее груди, вырвался какой-то совершенно нечеловеческий вопль. – Ты его никогда не получишь! Никогда, слышишь?!
На шум сбежалось почти все отделение. Молодой врач подошел к Джеку и спокойно произнес:
– Сэр, пожалуйста, успокойтесь, иначе я буду вынужден вызвать полицию.
Уайт лишь рассмеялся и ответил:
– Ты знаешь, кто я, мать твою?!
– Сэр, прошу вас…
Но примитивные уговоры персонала больницы только сильнее раздражали Джека. Поэтому он вновь сорвался на крик и угрозы, пока Патти беспомощно жалась к стене и глотала слезы, выступившие на глазах.
– Где Оливер?! – в очередной раз спросил музыкант, бросая на Патти взгляд полный ненависти. – Соседи этих двоих любителей трахаться в зад сказали, что он здесь. Что с ним?! Что эти ебаные ублюдки сделали с моим ребенком?!
– Это не твой ребенок! – выкрикнула Патриция. – Не твой, и никогда твоим не будет!
– Я видел результаты экспертизы ДНК! – Джек орал в ответ. – Ты просто ничтожество! Долбаная шлюха! Как ты могла скрыть от меня?!
Вокруг них уже действительно собралась толпа, и большинство, узнав Джека, начинали перешептываться и доставать смартфоны. Патти трясло, как в лихорадке. Сколько раз она представляла себе этот момент. И сколько раз гнала от себя страшные мысли. А теперь он знал все… Что же ей делать? Что же ей делать? Она хотела защитить Олли. Она всегда, всегда хотела его защищать…