– Да она просто играет с ним...

И Хачи ухмыльнулась, ни капли не сомневаясь в скорой смерти Шигуре.

Когда один из сенбонов оставил первую царапину на её теле, Судзуки, не теряя концентрации, внутренне возликовал, хотя на лице Юмии произошедшее ни как не отразилось.

– Ты замедлилась, – злорадно прорычал он, когда лицо девчонки было достаточно близко. В следующее мгновение Шигуре громко вскрикнул, так как меч легко, словно масло, точно по кости срезал плоть с левого предплечья.

Парень инстинктивно подался как можно дальше назад, от боли потеряв контроль над иглами. В глазах мутило, рука висела плетью, а запястье не слушалось. К его облегчению, пальцы сохранили подвижность – печать он сложить ещё в состоянии.

Орочи не стала устремляться за ним, поэтому все смогли видеть, как тёмная кровь на лезвии с шипением впитывается чёрным металлом. Над клинком пошёл пар, как если на раскалённую сковороду плеснуть воды. Шигуре чуть было не сковал суеверный ужас, но боль из кое-как зажимаемой раны не давала страху охватить сознание.

– Действительно, – произнесла Юмия, бросив взгляд на кровавый ошмёток мяса на полу. Девушка поморщилась, а Судзуки внезапно понял, что был прав – она хотела отрубить ему руку. Но не успела.

Не успела, не успела!

На сей раз он не смог сдержать жуткого оскала, подобия на улыбку, тем более что девчонка почему-то не спешила нападать. Наоборот, она будто забыла о нём, поглаживая кончиками белых пальцев лезвие у основания, в паре сантиметров от гарды, и к чему-то прислушиваясь. Веки её прикрытых глаз подрагивали, хотя тень от шляпы скрадывала выражение худого и острого некрасивого лица. Фламберг казался вновь потяжелевшим, как тогда, когда он оставил вмятину в камне.

Плевать. Плевать на всё. Эта Орочи игнорирует его, как противника, и она за это поплатится.

Шигуре вырвал из креплений три зонта и бросил их вверх, а затем, скрипя зубами от боли, стал, как мог быстро, складывать печати.

– Буря сенбонов!!! – выкрикнул он, с досадой понимая, что даже иглы всего лишь из трёх зонтов с таким ранением контролировать не так-то просто. И почему он, идиот, не использовал это раньше?

Буря игл рассчитана на весь его запас сенбонов, но сейчас шиноби был не в состоянии контролировать всю силу техники. А мощнее атаки у него нет.

Как только воздух наполнился дождём металла, в голове осталась одна единственная мысль, что она не увернётся. Иглы вонзятся в её тело и прикончат. Но Юмия не стала уворачиваться, понимая, что этом нет никакого смысла. Девушка рухнула на одно колено, выставив впереди себя воткнутый в землю меч, и низко склонила голову. Словно в кокон свернулась, оставив снаружи лишь ладонь, сжимающую эфес. Мудрое решение – бережёт глаза и внутренние органы – но это не поможет.

Шигуре вдруг стало весело. Парень даже забыл на время о руке, точнее, она ушла на второй план. Сейчас он, перехватив инициативу боя, был хозяином положения, и шиноби, опьянённый своей властью, стал направлять сенбоны по касательной, наслаждаясь тем, как оружие вспарывает ткань её одежды, дырявит плащ и отлетает обратно в общий вихрь в каплях чужой крови. Он хотел услышать, как она вскрикнет от боли – о, это было бы достойной местью за товарищей – но Орочи даже не дрогнула. Застыла, как статуя, лишь раз перехватив поудобней скользящую в окровавленных пальцах рукоять, будто бы это и не её кожа превращается от ранений в красное месиво.

Судзуки, на этот раз стиснув зубы от поступающей к горлу злости, великодушно убрал иглы, тем более что многие из-за плохого контроля вонзились глубоко в землю и извлечь их не представлялось возможным.

– Ну что? Можешь, сдашься, пока не поздно?

Нет, он не проявлял великодушие. Шигуре хотел как можно сильнее унизить её.

– Ты ещё здесь? – негромко спросила девушка, приподняв голову.

«Ах ты, живучая тварь».

К потолку взлетели последние три зонта.

– Сдохни!

Последний резерв, последние иглы, но он рад был их потратить. Тут уж и экзаменатор не сможет помешать.

Некоторая часть сенбонов пролетела мимо цели, так как на полпути их контакт с чакрой ненамеренно разрывался, но зато все остальные вонзались в согнутую спину, в руки, в клочья драли этот идиотский плащ, рассекали кожу лица. Шигуре еле сдерживался, чтобы не рассмеяться.

Самая последняя из множества игл пронеслась возле застёжки, срезая её. Металлическая пряжка, упав, негромко звякнула о пол. Странное дело, но шляпа ещё держалась.

Рука Юмии дрогнула.

«Надо же, а крови столько натекло, что думал, померла уже, – подумал Судзуки. – Живучая, тварь».

Плечи девушки чуть разогнулись, и плащ ошмётками слетел на пол, обнажая тощие выпирающие лопатки с чёрной полосой топа и поясницу. Бледная кожа была украшенная глубокими алыми полосами.

Орочи подняла голову – с её подбородка тоже стекала кровь, хотя, кажется, она просто натекла со лба: из-за пресловутой тени ничего понять точно было нельзя. Взгляд у неё был равнодушный, но мешать торжеству Шигуре такая мелочь уже не могла.