наброситься на него и сказать, что, если бы не он, я бы была далеко на юге, переживая с

Ромска зиму или с матерью, которую я едва знала. Или с отцом. Или с братом. Мои

мышцы напряглись от злости.

Я резко вдохнула, ведь была готова атаковать Валко тем, что готовить Прорицательниц

именно так, как это водилось, было несправедливо, но я вовремя сдержала себя. Невинные

лица Киры и Даши будто смотрели на меня сквозь всё расстояние между нами. Я не хочу

быть грузом, который сломает ветку. В прошлом, из-за влияния аур других людей, я

сделала много ошибок и причинила слишком много вреда. Я поклялась, что буду

сдерживать себя ради Киры и Даши. Если я разгневаю Валко, это может стать причиной

того, что меня казнят? Но я не хотела проверять то, насколько жестоким он может быть.

Слёзы, которые ещё не лились по щекам, затуманили взор. Я пыталась заткнуть себе рот, только бы не сказать что-то, за что потом меня можно будет осудить, но аура императора

слишком запутала меня.

– Не втягивай в это и её, - сказал Антон.

Рот Валко растянулся в широкой довольной улыбке. Он поймал брата на чём-то, а вот на

чём, я понять не могла.

– Может, ты хочешь, чтобы это были твои Прорицательницы? – сказал Валко. Антон

покачал головой, но император продолжал давить. – Может, ты хочешь стать

императором вместо меня?

Я насторожилась. Это был тот момент, о котором предупреждал меня принц. Момент,

когда Валко атакует. Я схватилась за стул, готовясь к сильному удару.

– А что тогда это было? – император встал так быстро, что его стул упал назад. Он указал

пальцем в стол так, будто там всё ещё лежали карты. – Ты хотел показать, что понимаешь

больше меня? Ты хотел произвести впечатление на моих советников? Показать им, что бы

ты мог сделать, будь у тебя моя власть? Мне жаль, что ты думал, что твоя жизнь была бы

другой, но право быть императором даровано мне с рождения! – изо рта вылетела слюна, так сильно он кричал. – Я – старший сын императора Айзиа. И только я был рождён для

того, чтобы править! – он ткнул пальцем в свою грудь. – И я жив!

Никто в комнате не смел пошевелиться. Ноздри Антона раздувались, таким злым он был.

Но его взгляд не отрывался от стола.

– Ты хотел занять моё место? Это ты убил нашу мать, надеясь, что умру я?

Для Антона этого было достаточно. Он вскочил, чтобы ответить на обвинения брата.

– Остановитесь! – я стала между ними, пытаясь контролировать свои эмоции. Ведь они

оба были разгневаны. – Принц Антон не причинил вреда императрице!

Валко обнажил зубы. Он был полон решимости обвинить Антона в преступлении,

которого тот не совершал. Я боялась, что он найдёт какие-нибудь ложные доказательства

и казнит принца.

– Вы должны мне поверить! – сказав это, я толкнула императора назад, ведь он хотел взять

брата за воротник. Его гнев смешался с удивлением. Конечно, он не привык к тому, чтобы

кто-то прикасался к нему так свободно. – Я могу это доказать.

– Невозможно, - фыркнул он.

– Когда мы ехали из Ормины в Торчев, Антон привёз с собой одеяло, принадлежавшее

вдовствующей императрице. Шерстяное, с зелёными краями и вышитыми цветами. Вы

видели такое?

– Оно было с ней в тот день, когда её отравили, - Валко кивнул. Его взгляд пал на Антона, будто это было доказательством его вины.

– На вышивке была кровь, - сказала я. – Через неё я почувствовала то, как она умирала.

– О чём это ты? – брови Валко сошлись на переносице.

– У меня есть дар… или проклятье… Так или иначе, я могу чувствовать то, что существо

ощущало перед смертью, если коснусь к их плоти, волосам или крови.

– Мясо, которое я предложил тебе тогда, на банкете… - его глаза сузились.

– Да, - я почувствовала, что его аура становится более стабильной. Мне нужно было

удерживать его в таком состоянии. – А ещё мех на моей накидке и головном уборе.

Поэтому я никогда не ношу их.

– Их смерть отражается на тебе? – он спросил это даже с нотой сочувствия, что заставило

меня промолчать несколько секунду.

– Да, - тихо ответила я.

– И ты чувствовала боль моей матери?

– Да.

Его взгляд опустился на пол. Позади меня, Антон положил свою руку на моё предплечье, но я сопротивлялась, хоть его прикосновение и даровало успокоение моему сердцу. Мне