– То есть ты тоже заметила?
– фыркнула я.
– У меня тоже есть такие «родинки», целых две - на левой и на правой. Госпожа фон Райт, если ты собираешься сделать финт ушами и уйти в Академию, чтобы не выходить замуж, - можешь не пытаться быть хорошей, это не зачтется.

– Совсем?
– жалко спросила Тила, - я не хочу ссориться с семьей. Мы богаты, у отца есть влияние - нам этот брак ни к чему. Он ведь даже не собирался меня замуж выдавать. Но вот раз, и все - ты едешь ко двору. Это было ужасно. Когда я узнала, у меня даже котел взорвался - так расстроилась, что загубила эксперимент...

А мне вдруг стало страшно, что будет, если Тила влюбится в Верена? На почве котлов и алхимии, которая очень близка к артефакторике? Остается только уповать на то, что представители этих двух профессий чаще враждуют.

– Завтра за ужином я оглашу тех, кто выбывает по итогам опроса, - громко оповестила Алая Тай.

Она вышла, а эльф сощурился:

– Вот хоть убивайте, а я не понимаю, ну не могу принять - что она тут делает? Безопасница, шпионка, ракшас, да она даже в постели князя Леса побывала и сняла копии с весьма важных документов. И тут вдруг распоряжается довольно сомнительным действом. Почему она?..

После чайной гостиной мы с Лием потаскались по дворцу в компании Тиламины. И пришли к выводу, что его высочеству стоит пообщаться с ней поближе. Вполне вероятно, что все очарование спадет - девушка оказалась очень непримиримой. Наслушавшись, нахватавшись разных фактов, она не признавала чужого мнения и спорила. Мы оба от нее порядком утомились. Поэтому с огромным удовольствием проводили леди фон Райт к ее покоям и выдохнули - на сегодня все.

– Это просто кошмар, - Лий потер затылок, - ужас. Я как будто в Лес вернулся, у нас все, кто порог пятисотлетия перешагнул и до тысячи, - один в один, как она.

– А выше тысячи?

– А им все равно, они гуляют, наслаждаются жизнью, путешествуют. Порой и не отличить от двухсот или трехсотлетних ребят и девчат.

Когда мы вернулись к себе, Кариса подала мне идею - приготовить для мастера ужин и посидеть с ним. А остальные в это время накроются заглушками и тоже посидят - в моей спальне.

Я немного подумала и согласилась - идея хорошая, да и в последнее время мы с Роем редко видимся. И я просто даже порой забываю о нем. Нет, он определенно мой мужчина. Но... мне не хватает внимания. Хотя и понимаю, в сложившейся ситуации тяжело ходить на свидания - Лию будет скучно с нами. Да и мы не сможем быть откровенными друг с другом. А с другой стороны, можно ведь устроить хотя бы обмен короткими любовными записками...

На кухне я управилась быстро - повар помог. А Верен с Вьюгой помогли отнести, наготовила-то я на всех.

Сгрузив и поделив припасы, два некро-купидона, фон Тарн и Дар отправились к мастеру, а Кариса ставила щиты. Чтобы и мастер никого не слышал, и мы ребятам не мешали. Лий, окончательно сменивший свои яркие, попугайские вещи на сдержанные тона, сидел на подоконнике. Он принес откуда-то красивенную скатерть и счел на этом свой дружеский долг выполненным.

– Знаешь, я думаю дать обет безмолвия, - задумчиво сказал эльф.
– Не сейчас, в будущем. Может, однажды я смогу очень удачно промолчать.

– А как же мы будем общаться?

– А разве нам с тобой нужны слова?
– Лий спрыгнул с подоконника.
– Пойду нашей кусачей подруге помогу. А то она сейчас там такого наворотит - а нам там спать.

Цветы на стол я ставить не стала. Вообще как-то глупо себя ощущала. Хотелось послать вестник парням и приказать вернуться обратно.

Только поздно: открывшаяся дверь пропустила ребят, и следом зашел Рой. Он принес букет кроваво-алых роз, перевязанный белоснежной атласной лентой, и бутылку вина.

– Здравствуй.
– Мастер коснулся губами моего виска и кышнул на ребят.

– Садись, мы помирились с поварами, так что вот, - я переставила поднос с подоконника на стол, - сама приготовила.

– Ничем особым не приправляла?
– вскинул бровь некромант.

– Только толченое стекло.

– М-м-м, мое любимое!
– отозвался Рой.

Мы сели за стол, но разговор не клеился. Точнее, клеился, но не так, как бы хотелось. Роуэн напомнил, что я должна вести дневник практики, я спросила о самочувствии его матери, и мы замолчали.