В этот же момент я вспомнила параграф, касающийся правил общения с духами: обязательно уважить мертвеца, спросить, как он умер. Ведь это самое важное событие в жизни-смерти загробного гостя.

Клятву составляли долго и составили только с шестого раза - ехидная императрица пять раз забраковала и только в шестой согласилась.

– Я не хочу, чтобы вы, вернувшие мне разум, поплатились за свою глупость и безответственность. Сыгравшие мне на пользу, но все же. Не все духи так милы и добры, как я.
– Диамин поправила призрачный локон и улыбнулась.

– Идиллия, - промурлыкал от дверей мастер.

Я резко обернулась и постаралась принять независимый вид.

– Как мне кажется, у вас слишком много свободного времени?

– Ты - мой внук?
– дрогнувшим голосом спросила Диамин, и Роуэн склонился в поклоне:

– Да, миледи. И мне крайне любопытно узнать, отчего у меня и вашего, фон Тарн, деда пробудить портрет не получилось? Леди Диамин, позвольте пригласить вас для приватной беседы? Матушка, узнав о вашем пробуждении, присылает вестника каждую неделю, ждет возможности перемолвиться хоть словечком. Вот только на территорию дворца ей вход воспрещен.

– Кто посмел?
– грозно вопросила Диамин.

– Она сама в сердцах произнесла, что ноги ее в этом рассаднике тли не будет до тех пор, пока последний представитель Совета Лордов не отправится под землю, червей кормить, - хмыкнул мастер.
– Очень уж довели тогда матушку, я ее в такой ярости никогда не видел, ни до, ни после.

Призрачная дама грациозно поднялась с кресла, расправила складки юбки и приняла руку мастера Данкварта. Он же окинул нас внимательным взглядом и коротко произнес:

– Поговорим позже. Рысь, господин ни-Сэй, вас ожидают в малой чайной гостиной. Знакомство с остальными претендентками на руку и трон его высочества.

– И почему это твоя любимая участвует в таком непотребстве, внук?
– гневно спросила Диамин.

Закрывшаяся дверь отрезала ответ мастера, но Кариса, чутко прислушавшись, усмехнулась:

– Ну, не только нам мозг вынесут. Так, вы двое идите, а мы втроем картину подкрасим, а то она блеклая. Вер-вер, у тебя же были где-то краски, а тонкие кисти я свои отдам.

– Только будьте аккуратны.

– Ой, что может быть проще? Просто сверху подмажем чуток и все, - отмахнулась волчица.
– Идите к этим полуночникам. И, Рысь, ты переодеться не хочешь?

– Много чести, - фыркнула я.

До гостиной, если верить Лию, идти было минут пятнадцать. По узким коридорам и широким галереям.

– Ненавязчивая демонстрация, - проворчал эльф.
– Ты поняла, да? «Девица девицу по темени приложила» - вполне вероятно, это она говорила о том, из-за чего меня чуть не растерзали.

– Месть? Зависть? Заметание следов? Жертва знала, или видела, или участвовала в том, о чем никто не должен знать?
– азартно включилась я.

– Или шантажировала кого-то, - кивнул эльф.
– Все упирается в один вопрос - будут ли еще жертвы. Если да - искать надо среди тех, кто знал обеих. И знал хорошо, а это существенно сузит поиски.

Подойдя к дверям гостиной, эльф шепнул мне, что я в любом случае умнее всех, и толкнул дверь. Фурор мы если и произвели, то небольшой - все девицы сидели по одной. В полной тишине, как заведенные, они в одном ритме подносили чашечки ко рту, обозначали крошечные глотки и ставили оные чашечки на блюдечки. У меня задергался глаз, а Лий приглушенно заржал.

С общего стола мы поставили на поднос булочки, чашки, чайник, а я еще прихватила яблоко. Жаль, что эльф не успел меня предупредить, что оно восковое. Под сдавленные смешки «потенциальных принцесс» я отплевалась от вязкой гадости и посетовала, что дворец экономит на фруктах. Видать, хотят, чтобы мы стали толстыми и некрасивыми - булки до добра не доведут.

За дверьми раздался громкий цокот, и я азартно воскликнула, обращаясь к Лию:

– Спорим, это Красное Платье?!

Эльф отрицательно покачал головой и отозвался:

– Смысл спорить, если это она и есть? Принюхайся: корица, кардамон и мята. Поток воздуха от двери сюда идет.

– Это чай с мятой и булки с корицей, - отозвалась миниатюрная брюнетка с нереально синими глазами.
– Тиламина фон Райт, очень приятно.

– Рысь фон Сгольц.

– Лий ни-Сэй.

– Вы, господин ни-Сэй, на весь дворец нынче известны.
– Девица подсела к нам.
– А вы, леди, письмо получали?

– От его высочества?
– Я прищурилась, да ведь это «прекраснейшая и умнейшая», от которой без ума наш принц.
– А то, как только у него царственная ручка не отсохла семь посланий написать. Посмеялся он, конечно, знатно, но я ему в том же тоне ответила, так что ничего, общаемся. Меня-то, как и его, спрашивать никто не стал. Роду надо - ты обязан.