Затем Петр идет в Иоппию, которая ныне называется Яффа. Это древний город, лежащий на берегу Средиземного моря к северо-западу от Иерусалима. Там апостол воскрешает «ученицу» (см. Деян. 9, 36), то есть христианку Тавифу, по-видимому, вдовицу, судя по ее благотворениям преимущественно вдовицам.

«Тавифа» значит «серна». Это слово как женское имя собственное часто встречается и у греков, и у иудеев. Серна, благодаря своему красивому виду, грациозным движениям и прекрасным глазам, считалась у евреев и других восточных народов символом женской красоты, а потому и сделалась собственным женским именем, как мужское имя Лев.

Умершую положили в горнице (Деян. 9, 37) – верхней комнате дома, служившей обыкновенно для молитвы. Все христианское общество было опечалено смертью такой благотворительницы бедных, какой была Тавифа, а потому и послали к Петру, прося его немедленно прийти.

Петр выслал всех вон (Деян. 9, 40), чтобы, не смущаясь никакими внешними впечатлениями, предаться молитве. Петр воскресил умершую словами: Тавифа! Встань (Деян. 9, 40). Это чудо, естественно, заставило многих уверовать в Господа.

Петр же довольно дней пробыл… у некоего Симона кожевника (Деян. 9, 43), вероятно, христианина. Это ремесло раввины считали нечистым, но святой Петр, конечно, был выше таких предрассудков.

В то время как Петр пребывал в Иоппии, Дух Божий призвал его положить начало величайшему делу распространения христовой веры среди язычников.

Первым городом, в котором совершилось обращение язычников ко Христу, была известная уже нам Кесария Палестинская, или Стратонова. Этот город был резиденцией римского прокуратора, а потому в нем находился гарнизон из коренных римлян, более надежных, конечно, чем войска, набиравшиеся из туземных жителей. В этом-то полку, носившем поэтому название Италийского, был сотник по имени Корнилий.

Из дальнейшего повествования видно, что был он даже не прозелитом, а обыкновенным язычником, отличавшимся только доброй религиозно-нравственной настроенностью. Характерно, что к этому первостепенной важности делу – обращению первого язычника – был призван не кто иной, как сам первоверховный апостол Петр, хотя в Кесарии и жил Филипп благовестник.

Из слов дееписателя можно заключить, что Корнилий осознал ложь язычества и чтил истинного Бога. Свое богопочитание он выражал добрыми делами и в добрых правилах веры и жизни держал весь свой дом. Корнилий даже соблюдал часы молитвы, принятые у иудеев (см. Деян. 10, 30). И вот во время молитвы ему явился Ангел, который повелел ему послать в Иоппию за Симоном, называемым Петром: Он скажет тебе слова, которыми спасешься ты и весь дом твой (Деян. 10, 6), то есть преподаст учение, уверовав которому получишь спасение и ты, и все твои домашние.

Корнилий тотчас же исполнил повеление Ангела, послав в Иоппию двух своих слуг и благочестиво настроенного воина, рассказав им все для того, чтобы они могли побудить Петра прийти к нему, считая неприличным самому звать его в силу своего авторитета. От Кесарии до Иоппии было около сорока – сорока пяти верст. Поэтому посланные Корнилием после девятого часа (по-нашему после трех часов дня) могли прийти в Иоппию лишь на другой день к полудню.

Как раз в это время – около шестого часа – Петр взошел, по обычаю, на плоскую кровлю дома помолиться. Там он почувствовал голод, и на него напало исступление (Деян. 10, 10), по-гречески «экстасис», – такое состояние, когда человек бывает как бы вне себя. В этом состоянии внешний мир со всеми его впечатлениями как бы совсем закрывается для внешних чувств человека, и его внутреннему чувству открываются явления другого, невидимого мира. Святой апостол Павел весьма характерно выражается о таком состоянии, испытанном им самим: В теле ли – не знаю, вне ли тела – не знаю: Бог знает (2 Кор. 12, 2).

В таком состоянии Петр увидел отверстое небо и из него опускающееся как бы большое полотно, привязанное за четыре угла вверху в отверстом небе (Деян. 10, 11). В этом полотне Петр увидел всевозможных животных – четвероногих, пресмыкающихся и птиц.

И был глас к нему: встань, Петр, заколи и ешь (Деян. 10, 13). Вероятно, Петр был в коленопреклонном или простертом на земле молитвенном положении. В полотне были всякие животные – и чистые, и нечистые. Голос с неба как бы предлагал Петру вкусить любого животного, не делая различия. Апостол на эту, собственно, сторону повеления обратил свое внимание как на необычайную, а потому с силой возразил: Нет, Господи, я никогда не ел ничего скверного или нечистого (Деян. 10, 14).

На это голос отвечал ему: Что Бог очистил, того ты – в противоположность Богу – не почитай нечистым (Деян. 10, 15). В этих словах смысл всего видения, которого Петр сначала не мог понять, но который вскоре объяснился для него.

Смысл и цель всего видения таковы. Все эти животные символически обозначали собой все человечество. Чистые животные обозначали избранный народ Божий – евреев, а нечистые – язычников, которых Бог очистил крестной смертью Христа Искупителя. Потому в новом Царстве Божием на земле – Царстве Мессии, или Церкви Христовой, – нет и не должно быть различия между иудеями и язычниками: все одинаково очищены честн'oй Кровью Агнца Божия Христа и все одинаково достойны вступить в Его Царство. Как видно из дальнейшего, потом Петр правильно понял смысл этого видения (см. Деян. 10, 28). Этим видением открывается новая эпоха в истории Первохристианской Церкви – эпоха призвания язычества в христианство без посредства иудейства.