Когда Петр возвратился во Иерусалим, обрезанные, то есть христиане из коренных иудеев, стали упрекать его за то, что он общался с необрезанными и ел с ними (Деян. 11, 2–3). Это было первое проявление того заблуждения или даже лжеучения, которое потом с большой резкостью распространяли всюду в среде христианских обществ иудействующие лжеучителя, с которыми так сильно приходилось потом бороться, особенно святому апостолу Павлу.

В данном случае соблазнялись, конечно, не тем, что язычники были крещены Петром, а тем, что не они к нему, а он пошел к ним, жил с ними и ел у них. Святость ветхозаветного закона, по их мнению, этого не допускала. Впоследствии заблуждения эти дошли даже до требования, чтобы язычники, принимающие христианство, предварительно обрезывались и выполняли бы все требования обрядового Моисеевого закона (см. Деян. 15, 1).

Теперь до этого еще не дошло, но Петру все же пришлось оправдываться. В оправдание свое он рассказал все, что с ним произошло в Иоппии: о бывшем ему от Бога вразумительном видении и о том, что произошло в доме Корнилия. Недаром святой Петр взял с собой шестерых иоппийских христиан из иудеев, которые были свидетелями всего и теперь могли со своей стороны подтвердить всю истинность происшедшего.

В своем объяснении Петр особенно подчеркнул, что язычники получили такой же дар Святого Духа, как и они в день Пятидесятницы, и что это и есть исполнение обетования Христова, данного перед Вознесением: А вы будете крещены Духом Святым (Деян. 11, 16; ср. Деян. 1, 5). Характерно, что, по словам Петра, он только начал… говорить (Деян. 11, 15), как уже сошел Дух Святой на слушавших его, что сделало до времени не нужным более полное оглашение уверовавших.

Своим рассказом Петр собственно не ответил на сделанный ему упрек, что он ходил к… необрезанным и ел с ними (Деян. 11, 3), но лишь поставил явную волю Божию об этих язычниках в качестве оправдания своего образа действий. Если Бог при таких необычайных знамениях принял язычников в Свою Церковь, то разве не мог он, Петр, общаться с ними, как со своими братьями, жить у них и есть с ними?

Этот рассказ внес успокоение: слушавшие даже стали славить Бога за милость к язычникам (см. Деян. 11, 18).

Эти упреки святому Петру со стороны христиан из иудеев чрезвычайно характерны. Разве посмели бы они делать ему какие бы то ни было упреки, если бы Господь Иисус Христос поставил его Своим заместителем, «князем над апостолами» и непогрешимым главой Церкви, как учат римо-католики? Да и стал ли бы апостол Петр перед ними оправдываться? Он просто указал бы на свое полновластие, на свое право поступать, как находит нужным.

«Гонение немало принесло пользы проповеди евангельской, – говорит святитель Иоанн Златоуст. – Если бы враги старались нарочито распространить Церковь, то сделали бы не что иное, как это: разумею рассеяние учителей».

Рассеявшиеся в результате гонения христиане вначале никому не проповедовали евангельского учения, кроме иудеев, живших за пределами Палестины в Финикии, на острове Кипр и в Антиохии. Но потом, возможно, после того, как распространилась повсюду весть об обращении сотника Корнилия, стали благовествовать в Антиохии и эллинам (Деян. 11, 20), то есть язычникам. И великое число, уверовав, обратилось к Господу (Деян. 11, 21).

Антиохия – большой и цветущий тогда город в северо-западной Сирии, на реке Оронт, в шести часах пути пешком от Средиземного моря. Она была основана Антиохом, отцом Селевка Никатора, основателя царства Селевкидов, как одна из многочисленных греческих колоний, каких так много было основано на Востоке в результате македонских завоеваний. Население там было греческое, но много жило и евреев.

Дееписатель подчеркивает особенный успех евангельской проповеди среди антиохийцев: И была рука Господня с ними (Деян. 11, 21). И действительно, Антиохия стала одним из крупнейших центров христианства в древности. В апостольский век Антиохия была как бы метрополией всех Церквей, основанных апостолами среди языческих народностей.

Когда слух о таком успехе евангельской проповеди в Антиохии дошел до Иерусалима, апостолы поручили Варнаве идти в Антиохию. Следовало это сделать для того, чтобы предупредить там недоразумения, которые могли возникнуть, и взять на себя первоначальное руководство этой новой и многочисленной христианской общиной.

Послан был именно Варнава потому, что он был кипрянин, то есть родом с того же острова Кипр, откуда происходили и некоторые из антиохийских проповедников, и мог легче стать с ними в близкие и искренние отношения. Кроме того, он был муж добрый и исполненный Духа Святаго и веры (Деян. 11, 24), отличался особенно мягким и любвеобильным сердцем и имел дар убедительности и утешительности в слове, за что и получил прозвание сын утешения (Деян. 4, 36). Придя в Антиохию, он, видимо, не заметил там никаких недостатков и своей проповедью еще более умножил число верующих.

Введший Савла в иерусалимское христианское общество, Варнава, без сомнения, знал о его предназначении быть апостолом язычников, а потому и счел нужным отыскать его в его родном городе Тарсе, находившемся к тому же неподалеку от Антиохии, и привел в Антиохию (Деян. 11, 25), чтобы начать здесь свою апостольскую деятельность среди новообращенных язычников. Целый год они трудились вместе, уча немалое число людей (Деян. 11, 26).

Далее следует весьма важное указание дееписателя, что ученики в Антиохии в первый раз стали называться Христианами (Деян. 11, 26). До сих пор они назывались «учениками», «братьями», «верующими», «святыми». Вероятнее всего, это наименование «христиане» появилось не в среде самого христианского общества, а дано было последователям Господа Иисуса Христа антиохийскими язычниками. Не зная догматического и религиозно-исторического значения имени Мессия, они приняли его греческий перевод (Христос) за имя собственное и по нему образовали имя партии, по их мнению, или секты Его последователей, подобно тому как говорили «иродиане», «кесариане», «помпеяне» и тому подобное.