– Рота подъё-о-ом!

Рядовые подскочили и, хлопая сонными глазами, пытались прийти в себя.

– Мы… Я… – бубнил каждый из них. – Мы… Такого больше не повторится, товарищ младший сержант.

Серьёзное выражение лица Шторма заставляло их тушеваться ещё больше.

– За время дежурства…

– Вы убиты, бойцы, – мрачно произнёс Александр. – Вы и, надо полагать, ваши товарищи. Любой боевик снял бы вас в два счёта, а потом вырезал бы весь лагерь.

Они смотрели на Александра, словно провинившиеся первоклассники.

– Считайте это теорией, – продолжил младший сержант, – но в следующий раз, если попадётесь, будет уже практика и отвечать придётся с учётом первого проваленного занятия. Ясно?

– Так точно.

– Хороший командир дал бы за это по два наряда вне очереди… Каждому! – услышал Шторм за своей спиной.

– Хороший командир прежде, чем наказывать солдат, разберётся, насколько серьёзна их вина, – ответил Александр, обернувшись к Кирееву, не собираясь уступать.

– Они уснули при исполнении прямых обязанностей, а значит, нарушили приказ, – продолжал нападение сержант, подходя ближе, чтобы суть разговора не стала всеобщим достоянием лагеря. – Надеюсь, ты знаешь, что бывает, когда солдат нарушает приказ, товарищ младший сержант?

Последние слова Вадим значительно выделил. Колкость не осталась незамеченной, но заострять на ней внимание Александр не спешил.

– Старших офицеров не было, никто не видел, а значит, всё в порядке, – отразил словесную атаку он. – Ребята ещё совсем зелёные. Думаю, стоит рассматривать это как смягчающее обстоятельство. А тебе, товарищ сержант, – на лице появилась холодная ухмылка, – командовать здесь не советовал бы. У тебя есть люди в подчинении, вот и следи за тем, как они исполняют свои прямые обязанности.

Александр смерил Киреева взглядом и с сарказмом произнёс:

– Или боишься, что сдачи дать не сможешь? Они ведь не какие-нибудь малолетки восемнадцатилетние, верно?

Едва только он закончил свою фразу, как тут же получил сокрушительный удар в челюсть. Левую скулу свело болью, а во рту появился неприятный привкус крови. Упав на землю, Шторм покачал головой, приходя в себя.

– Никогда не называй меня трусом, ты понял? – прошипел Киреев, пренебрежительно посмотрев на него.

Александр медленно встал на ноги, не нарушая зрительного контакта с соперником. Внутри полыхала ярость, но контроль над ситуацией всё же находился в его руках.

Личный пример. Личный пример и то, кем ты являешься сейчас, а не то, кем ты был в прошлом.

Слова капитана, произнесённые после первой настоящей боевой операции, Александр хорошо запомнил.

Чечня стала искуплением. Чистый лист. Новая жизнь. Прежний Шторм наверняка бы ринулся в бой, возвращать долг, но Шторм – настоящий не торопился.

Вадим стоял, не двигаясь, и был готов в любую секунду отразить удар.

– Больше так не делай, – наконец произнёс младший сержант, прищурившись. – Если, конечно, не хочешь узнать, что такое боль. Я не даю тебе сдачи только потому, что не хочу создавать себе лишние проблемы из-за заносчивого пятнистого мажора зелёного цвета хаки, привыкшего ставить себя выше всех.

– Да ты просто струсил! – зло усмехнулся Киреев. – На словах герой, а на деле… – Но он не успел закончить начатое, потому что из палаток начали выходить солдаты. Быть зачинщиками драки значило показать плохой пример и могло оказаться чревато последствиями. – Закончим в другой раз эту занимательную беседу.

Однако закончить «светскую» беседу так и не удалось. Изнурительные тренировки, патрулирование местности и теоретические занятия вкупе с практикой не оставляли ни минуты свободного времени. Словесные перебранки и соревнования в остроумии, насквозь пропитанном сарказмом, стали единственным способом задеть оппонента.

Спустя неделю напряжённого общения стали известны детали и последние изменённые штрихи предстоящей боевой операции. Накануне вечером Денисов и Терехов сидели в палатке в полной тишине и прожигали северо-восточный квадрат взглядами.

– Я всё ещё считаю, что это слишком серьёзное задание для таких юнцов, как они, – негромко произнёс капитан, сделав глубокую затяжку.

Сизый клубок дыма повис в воздухе, наполнив пространство терпким запахом.

– В Великую Отечественную дети в шесть лет становились героями, – ответил полковник, нахмурившись.

– Тогда было совсем другое время. Не стоит сравнивать.

Денисов оторвал глаза от карты:

– Война в любое время заставляет детей взрослеть раньше.

– Сейчас другое поколение. Другое мировоззрение.

– Патриоты были, есть и будут всегда, независимо от того, в каком обществе они растут, – полковник улыбнулся. – В них это заложено генетически, наверное. Не удивлюсь, если все они имеют одинаковый ген в ДНК.

С губ Терехова сорвался лёгкий смешок. Он затянулся ещё раз и уже серьёзно спросил: