Зачем так жестоко играть моими чувствами?! Бастард ли он? Или я участница какой-то интриги? Некстати закрадывается мысль, что о презренном аристократе, избраннике Зова, ничего не знаю.

Грёжес Висталь Ано Арже — полная фамилия императорской семьи. Она сформирована из четырёх королевских родов, несколько веков назад образовавших единую правящую ветвь, официально названную Империя Правящих Родов ГВАА. Или просто Империя Правящих Родов.

Ано и Арже — ведомые королевские рода. Силу черпают из мощных артефактов, с которыми связаны кровью. Личной магией, как правило, не обладают.

Грёжес и Висталь — доминируют в магии, являющейся их сутью. В семьях первых рождаются в основном девочки, у вторых — мальчики: ребёнок противоположного пола появляется на свет в том случае, если пришлый родитель обладает редким даром — как, допустим, вэльпы, взламывающие магические запреты. Из-за столь особенной ментальной предопределённости в этих некогда королевских родах дети ущербного пола наследниками не считаются и прав на ношение соответствующей фамилии не имеют.

И всё же…

Назваться фамилией убийцы? Каким мерзавцем надо быть?!

«Бастардом…» — напоминает мне внутренний голос.

Смотрю Магу под ноги. Позади него на полу стелется чёрная, густая, привычная для большинства людей тень. Среди незаконнорождённых тоже встречается, хотя обычно они отмечены одним из видов Свени — «белой тени», благодаря которой принимают тёмное наследие. Для такого ребёнка, а затем и зрелого человека, открыто носить фамилию отца-насильника или просто любовника матери — скорее норма, нежели исключение.

Только в данном случае Свени нет.

Я запуталась.

Маг представился фон Трисом, экономка назвала Грёжесом, а перед отъездом из обители абонесса шепнула, что в миру аристократ известен, как Лер Разов. Кто он такой на самом деле? Если нетипичный бастард, почему его имени нет в книге Фдэ, куда записывают все магические отклонения, происходящие в нашем мире? Редкий фолиант хранится в обители и сбором сведений для него занимается определённая ветвь магистрата, отличительный знак которой — нашивка на одежде в форме витого кубка.

Обычно к книге Фдэ посторонних не подпускают. Мне удалось удовлетворить любопытство лишь благодаря милости абуша, оберегающего реликт в стенах Храма.

Мистер Маг от меня отступает на шаг и одаривает уничижительно-презрительным взглядом. Его убийственный тон призван подавить, заставить ощутить себя полным ничтожеством.

— Грёжес — фамилия моей матери. Для тебя я — фон Трис! Для всех остальных — Разов, — окатывает меня незаслуженным презрением. Словно именно я повинна во всех смертных грехах. Ужасает его ледяной ненавидящий взгляд.

Я с грохотом захлопываю дверь перед аристократическим носом. Слегка знобит. Обхватив себя за плечи, признаю, что не столько среагировала на явную грубость Мага, сколько поддалась собственной слабости. Меня устрашила его лютая ненависть. То гиблое чувство, которое обычно превращает хороших людей в чудовищ. Такие не выбирают средств в достижении целей. Калечат. Уничтожают, если считают нужным. Ваниус фон Трис точно приходится ему отцом. Мерзким родителем, чья кровь извращает и толкает на путь порочного самоуничтожения.

Мистер Маг…

И я…

Мы оба ненавидим.

Но ненавидим по-разному. По-разному достигаем желаемого.

После минутной тишины в коридоре, слышу его удаляющиеся шаги.

Прислонившись к прохладной двери, вонзаю пальцы в плечи. Сердце бьётся неровно, с перебоями. Мне одиноко и холодно, как в день убийства Эйи. Закрываю лицо ладонями. Рыдает душа, а не я, давно живущая с внутренним запретом выстрадать. Из-за него ненависть подчинена разуму, и мне привычнее просчитывать все ходы наперёд, нежели действовать спонтанно. Но рядом с магом я противоестественно импульсивна. И это пугает.

— Доверься разуму… — неожиданно слышу мягкий успокаивающий голос. Испуганно вскидываюсь и встречаю нейтральный взгляд призрака. Открытое лицо девушки мне отчего-то знакомо, хотя уверена, что впервые вижу эту хрупкую невесомую фигурку в развевающемся, словно на ветру, простом платье. — Я хранительница памяти дома Грёжес. Меня зовут Боле, — представляется она, прежде чем переправить мне по воздуху небольшую книжку в алом переплёте. На обложке выжжена пентаграмма без опознавательных значений. — Ознакомься с историей семьи Грёжес. Сейчас, — и указывает мне на кресло с витыми ножками.