Выпрямившись в ванной, я дотягиваюсь до мочалки. Окунув её в мыльную чашу, усиленно натираюсь и погружаюсь под воду с головой, смывая душистую пену, уносящую с кожи вонь отворота. В обители не было времени избавиться от неё.

Невольно вспомнилось злое лицо аристократа, когда он учуял мой «смрад»...

Вынырнув, ладонями зачёсываю назад длинные волосы.

Глубоко в душе я до сих пор раздражена выкупом, однако сейчас сочувствую Магу. Желание ругаться истаяло, словно его и не было. И всё же…

Моим основным заданием был барон. Что в итоге? Выставили вон под предлогом выкупа. Порядки Храма незыблемы, понимаю, но… Как же мерзавец? Обещанное возмездие? Зачем в последний момент разрушать то, что планировалось несколько лет? Ради призрачного «нового пути»? Неясной игры провидения, о которой абонесса предпочла умолчать? Неужели я не заслуживаю доверия? Определённости?

Бесполезно травить себя сомнениями, всё равно концы с концами не сходятся! Остаётся надеяться, что старшая жрица точно знала на что шла, и мой отъезд действительно наилучший выход.

Выбравшись из ванны, снимаю с крючка огромное полотенце. Заворачиваюсь, и мягкие ворсинки сразу впитывают влагу с тела.

Покинув умывальную, иду в просторную гардеробную — слуги уже принесли и развешали мою одежду. Перебираю вешалки и отдаю предпочтение скромному наряду. Пока Маг помалкивает и не приказывает явиться в более откровенном образе, пусть довольствуется просторным серым платьем, перехваченным на талии серебристым поясом. Никаких украшений или духов, только естественность.

Когда я почти готова к предстоящему ужину, раздаётся стук в дверь. Наскоро обувшись в удобные сандалии, выскальзываю из комнаты и следую за экономкой, слегка улыбнувшейся моей расторопности. Шаг провожатой размерен, походка величава, и в какой-то момент тоской сдавливает грудь — в душе рождаются ассоциации, которым трудно найти объяснения. Словно некогда я уже ловила этот внимательный взгляд блекло-голубых глаз, а затем бежала следом за удаляющейся прямой спиной…

Мотаю головой. Глупо. Не могло такого быть. Во времена отрочества дом я редко покидала, а когда сбежала оттуда, гостила только у абонессы и не припомню, чтобы с кем-нибудь ещё общалась. Даже прислуги не наблюдала.

Не найдя объяснений возникшему дискомфорту, спускаясь вниз, отвлечённо разглядываю портреты. Запечатлённые на полотнах женщины величественны, среди них нет лишь одного лица — погибшей много веков назад королевы-магини.

Лестница остаётся позади.

Повернув направо, мы через небольшое сумеречное ответвление проходим в трапезную. В центре — массивный стол, вокруг него — стулья с высокими спинками. В камине, который украшен витой серебряной птицей, игриво потрескивает огонь.

Экономка молча указывает на место во главе стола и удаляется, оставив наедине с человеком, занимающим другой его конец. Атмосфера не особо дружественная, учитывая недавнее столкновение. Но Маг сам виноват. Моя реакция на грубость была вполне естественна.

В полной тишине выдвигаю стул и степенно сажусь, изучая невозмутимого мужчину в чёрной рубашке из недорогой ткани. Видимо, не только я решила отдать предпочтение простоте. Приятная неожиданность.

— Мы в особняке абонессы? — через некоторое время спрашиваю из вежливости и накладываю на тарелку еду.

Рука Мага с вилкой замирает на полпути ко рту.

— Дом главы рода Грёжес, — его тон нейтрален.

Мило улыбаюсь.

— В нём сейчас живёте вы, мистер Маг? — спрашиваю наобум. Надо же о чём-то говорить, пусть в голове пусто.

Меня таким взглядом одаривают, будто о величине состояния спросила.

— Живу! — сказал, как отрезал.

Поджимаю губы. Как прикажете налаживать отношения? Опять мне хочется его придушить! Соберись, Ариш! Не ведись на провокацию! Всё можно перетерпеть. Главное — продолжай беседу. Тишина сейчас — враг.

Поспешно ищу новую тему для разговора.

— Вы сторонник здорового питания? — интересуюсь светски.

Поддеваю вилкой маленькую помидорку, отправляю в рот, надкусываю, наслаждаясь кисло-сладкой мякотью. На столе преимущественно овощные блюда. Есть пара фруктовых салатов. Ничего мясного, никаких морепродуктов. Для вечерней трапезы самое то. В графине натуральный апельсиновый сок, во втором — чистая вода.

Хозяин перестаёт жевать, мышцы его лица каменеют.

— С чего такие вопросы? — спрашивает раздражённо.

Столовый прибор звякает о тарелку, когда он резко откладывает вилку в сторону. Вытирает губы салфеткой и бросает её подле стакана с водой. Гляжу на прозрачную жидкость и чувствую, что руки чешутся взять и вылить её кое-кому на голову, чтобы охладился.

Манеры, Ариш! Манеры! И удаётся-таки взять себя в руки, хвала Храму!

На неоправданную грубость равнодушно пожимаю плечами. Протыкаю вилкой очередную помидорку и салютую красным шариком.