— На столе ничего, кроме растительности, мистер Маг, — сообщаю очевидный факт. Надеюсь, не станет оспаривать?

Не стал. Но…

— Что-то не устраивает? — у него весьма агрессивный настрой.

И не надоело гада из себя изображать? Аппетит пропадает напрочь. А ведь такой голодной была мгновение назад. Переборов поднимающуюся в душе волну гнева, я растягиваю губы в улыбке.

— Всё устраивает. Вы угадали с содержанием блюд, — теперь бы ещё заставить себя всё съесть. Тянет швырнуть столовый прибор и гордо удалиться.

Повожу плечами. С самого утра душа не на месте, снедает то злость, то раскаяние, антипатия резко переходит в симпатию и наоборот. Во мне что-то меняется или повинен Маг?

После моего заверения, он вдруг расслабляется, а черты лица разглаживаются. Теперь выглядит моложе. В душе щемит. Мягко так, ясно и до странности знакомо. Успокаивающе. Привнося вспышками ускользающие воспоминания. А когда неясные образы истаивают, во мне остаются светлые чувства и непонятный посыл, заставляющий по-новому смотреть на этого человека.

Правда, вместе с навеянным приходит противоречие. Я не знаю этого мужчину и в то же время он мне знаком, раздражает одно его присутствие, но тут же — теплеет на душе… Даже голова разболелась от двойственности восприятия.

До окончания ужина больше ни слова. Но, странное дело, тишина теперь не напрягает. Собеседник либо успокоился, либо мне удалось отрешиться от неприятного. В чём бы ни крылась причина — дышится легче, свободнее, будто немыслимое давление, ощущаемое с момента сообщения о выкупе, вдруг окончательно истлело.

Но с этим человеком ослаблять бдительность не стоит, о чём мне и напомнили на следующий день после захода солнца, когда знакомство с местной прислугой было завершено, владения изучены, а нюансы местного быта усвоены. Особенно одно из главных предостережений — не посещать кладбище.

И мне настоятельно советовали «не ходить налево» — в эту фразу Маг однозначно вложил скрытый смысл, за которым кроется простонародное обвинение в адюльтере. Или я зацепилась за неприятное, стремясь пробудить гнев и избавиться от растущей симпатии к этому человеку? Ведь, в течение долгого дня изучая его аристократический профиль, невольно пыталась отыскать знакомые черты, неизвестно кому принадлежащие. Словно наполненный цветочными ароматами местный воздух, чуть вибрируя, призывал к пробуждению часть меня, о которой до сего дня даже не подозревала.

Уверена, то происки Зова.

Ладно я, после прочтения книги рода, размышляла о взаимопонимании. Но с чего вдруг Маг вёл себя учтиво? Никаких колких фраз, за исключением замечания о хождении налево. Но тут, наверное, меня всё-таки подвело воображение — кладбище находится именно в указанном направлении. Когда мы вышли прогуляться по окрестностям, удалось увидеть за деревьями ряды надгробий.

Второй ужин в этом доме тоже прошёл довольно мирно, и я неосознанно ослабила бдительность, перестала ежесекундно ждать нападения, допустив мысль о возможной лояльности к этому человеку.

Зря.

Придёт нормальному мужчине в голову мысль требовать явиться ради праздного увеселения, когда зеваю и засыпаю на ходу? Ничуть! Я как раз вышла разгорячённая из ароматной ванны, готовая ложиться спать, как вдруг раздался короткий стук в дверь и через нижнюю щель прилетел к моим ногам свёрнутый лист бумаги.

Подняв и развернув записку, я прочитала содержимое. И возненавидела гада от души.

— Придушить слишком гуманно, необходимо четвертовать! — скомкала послание.

«Мисс Ариш! Сегодня вечером, как почистите пёрышки, будьте так любезны облачиться в привычное одеяние и явиться для танца. Мои покои в конце коридора. Дверью не ошибётесь!»

Выдыхаю гнев, вдыхаю смирение. Не стоит забывать, что служение никто не отменял. Но этот пафос… этот высокопарный слог… этот… Да чтоб ему хорошо жилось!

Гляжу в окно. Вечер? Ну-ну. Ночь кромешная. Глухая, тёмная, безветренная. Магу правда танцы на сон грядущий понадобились? Или иных вольностей захотелось?

Гадать бессмысленно.

Расставшись с радужными мечтами о мягкой постели и приятном отдыхе, я вынуждена вынимать из шкафа привычный ажур и жёсткий корсет, неприятно врезающийся в кожу после горячей расслабляющей ванны. Следом натягиваю чулки. Встаю на шпильки. Как обычно, наношу минимум макияжа: алую подводку вокруг глаз, а на губы — маслянистую эссенцию, придающую соблазнительную припухлость.

Мокрые волосы за несколько минут не высушить, поэтому оставляю прохладные длинные пряди спадать вдоль спины. Непроизвольно передёргиваюсь от пробежавших по коже мурашек. Изучаю своё отражение в зеркале, оценивая результат. Талия тонкая, грудь приподнята над плотными чашечками корсета с красным ажуром, ноги — стройные, руки — оголённые, лицо на фоне потемневших от воды волос — бледное. Последнее заставляет скривиться и быстренько исправить неприятность косметикой.

Улыбаюсь отражению. Так-то лучше. Теперь за дело.