Пока размышляю, может ли Орокиос специализироваться на пытках, изучаю его открытое добродушное лицо. В итоге обречённо качаю головой — этот мухи не обидит, даже через иллюзию.

— Замирье — это область обители, застывшая во времени. Не для Хвори.

Моё удивление неподдельно.

— Я Хвори.

Наши пальцы до сих пор переплетены. Он с силой их сжимает.

— Ариш, ты видела защитную стену, окружающую владения Грёжес? — его взгляд необычайно серьёзен.

Неуютно ёжусь, пытаясь отдёрнуть руку. Орокиос удерживает, не прилагая особых усилий. Потерпев неудачу, я сдаюсь, перестав сопротивляться навязанной близости.

— Стену видела, — выдыхаю раздражённо.

Саму себя не понимаю. С первого дня, как этот назойливый парень появился на горизонте, мне не удаётся держать дистанцию. Стоит заглянуть в голубые глаза — резкие слова застревают в горле, не выдавить. Плюс эта его нежная манящая улыбка. Она подобна вспыхнувшему во мраке слепящему свету, порождающему инстинктивное желание бежать прочь, не оглядываясь. И я убегала. Пряталась за насущными делами или скрывалась у Мукаи. Каков итог? Необратимость! Сидим и разговариваем, будто так и надо. Да ещё Орокиос в этот раз ведёт себя вполне адекватно. Даже слишком. Только посмотрите на него! Кладезь мудрого просветительства!

— Магию Окольса, помимо Верховного Мага и некоторых избранных, приближённых к власти, видят только Эрьи и сильнейшие из приспешников Тёмного. Понимаешь, о ком я? — говорит он без тени иронии или насмешки.

— Ваниус фон Трис.

— Он, — заминка, — и Крувы.

Дыхание перехватывает.

— Последователи… — осекаюсь, когда осознаю течение нашего разговора. Особняк Грёжес? Окольса? Защитная стена? Прочее. Не слишком ли Орокиос осведомлён для человека со стороны? Кто он такой? Ищейка, канц-маг, приспешник барона? Последняя мысль подобна ледяному удушью. Невольно отшатываюсь.

— Не бойся, Ариш, — он видит меня насквозь. — Врага в моём лице ты никогда не увидишь.

— Кто ты? — спрашиваю напрямую.

Я никогда не ощущала в его поступках фальши, притворства, наигранности. Неужели ошибалась? В нём?

— А ты посмотри внимательнее… — он прикасается сильными пальцами к моему подбородку, нежно поглаживает. Его мягкая улыбка и синие глаза…

Синие глаза?

Догадка настолько абсурдна, что…

— Мистер Маг? — никогда не чувствовала себя столь неуверенно.

— Почти… — подаётся навстречу.

Губами принимаю опаляющий жар страстного поцелуя. Обжигающая волна достигает сердца, вытягивая из глубин памяти животный ужас перед неуправляемыми эмоциями. Я не должна! Жрица… я же жрица! Начинаю вырываться, стремясь разомкнуть наши губы, хотя неведомое притяжение манит отдаться сокрушительному порыву, воспламеняющему меня и позволившему впервые ощутить с другим человеком такую глубокую и слепящую связь.

Безумие. Чистое безумие. Нет!

Паника придаёт сил. Оттолкнув Орокиоса, я неожиданно слетаю со скамейки, болезненно приложившись бедром о камень. Хрипло дышу. Широко раскрытыми глазами гляжу на расплывающийся мужской образ, постепенно обретающий прежнюю чёткость. Пытаюсь встать с земли. Ноги подкашиваются. Никак не удаётся унять дрожь от пережитого смертельного испуга. Виновник моего плачевного состояния поднимается со скамейки и протягивает руку.

— Не убегай, Ариш. Прими меня. Я — Свень. Полное имя Орокиос Лер фон Трис.

Выдавливаю, заикаясь:

— Свень?

Он кивает и глядит себе под ноги. Тоже опустив взгляд, я наблюдаю «белую тень», красиво мерцающую на тёмной земле и впервые увиденную в реальности.

То есть я сейчас так среагировала, потому что Орокиос — подлинная душа Мага? Отсюда моя тяга? Она — подтверждение, что Зов жрицы привёл ко мне верного мужчину? Кошмар!

Если верить магическому писанию, где однажды я прочитала о Свени, моя паническая реакция — не что иное, как отторжение очевидного. Только чего именно? Симпатии, привязанности, любви?

«Своего сердца…»

Ненавязчивый шёпот изнутри прогоняет по позвоночнику озноб. Вздрагиваю. От одной мысли, что я могла влюбиться, разбирает неудержимый болезненный смех. В груди щемит, неподвижный воздух горчит. Утыкаюсь лбом в колени, сотрясаясь от приглушённого мучительного веселья, из-за которого к горлу подкатывает комок. В который раз с момента выкупа готова разрыдаться. Позорище! Где хвалёная выдержка? Самообладание? Какой раз за последнее время тянет пустить слезу, проклиная водоворот, в который угодила? И вроде не происходит ничего необычного: трагедии нет, насилия нет, однако новые знания валятся, как из рога изобилия, погребая под собой и вынуждая иначе смотреть на окружающий мир. И на себя в нём…