После войны Ася с Васей расписались и жили вместе до тех пор, пока не разлюбили друг друга.

Они устроились на лестничной площадке второго этажа на низком подоконнике рядом с цветущим восковым плющом, над розовым, медово пахнущим венчиком которого шумел и трудился залетевший в форточку шмель.

Люся закурила и сказала:

– Видела на улице Шурку. Его уже обуревают страсти. Глаза, как два выстрела, из ноздрей дым. Скоро ты будешь бегать ко мне с поручениями от его любовниц.

Это уже было слишком.

– Перестань, Людмила, он еще ребенок!
– рассердилась Ася.

– Ужасно похож на Васясю...- вздохнула Люся. Вот и все.

В аптеке Саулу Исааковичу сказали, что Ася работает с двенадцати. До двенадцати оставалось больше четверти часа, Саул Исаакович пошел навстречу дочери, к остановке ее троллейбуса по наклонной зеленой улице, зеленой не от старых жидких акаций, насаженных на краю тротуара, а от могучих лоз дикого винограда, распластавших влажную темную зелень до самых крыш по стенам и по высоким решеткам балконов, счастливым владельцам которых Саул Исаакович завидовал.

"Может быть,- думал он всякий раз, стоило пройти ему мимо такого озелененного балкона, похожего на беседку или грот,-может быть, есть смысл повесить наконец объявление насчет обмена? Вряд ли найдутся дураки, добровольно лишающие себя балкона... Но почему не повесить объявление - а вдруг клюнет... Там можно поставить столик и пить чай. Туда можно провести электричество. Там имеешь прохладу в полдень и святую необходимость поливать к вечеру растения. И, конечно же, там нужна брезентовая раскладушка!.."

– О! Что ты здесь ищешь?
– Ася выскочила из троллейбуса и наткнулась на отца.

– Как ты думаешь, реальная мысль-поменять нашу комнату на меньшую, но с балконом?

– Батя, не суетись! Обженю Шурку, и съедемся. Ты ведь хочешь жить с нами?
– Разговоры об обмене периодически повторялись.

– Когда еще это будет!

– Боюсь, что раньше, чем нам кажется,- сказала она и подумала: "Пускай рожают, так все просто!"

Они пошли к аптеке. Саул Исаакович с трудом удержался, чтобы не взять Асю за руку, когда они переходили мостовую, и взял ее за локоть. На той стороне он отпустил локоть и сказал:

– Приехал-таки мой друг из Америки, я не шутил!

– Ну да?

"Надо обженить дурачье, пусть рожают!.." - снова сказала она себе.

– Мама нафаршировала щуку, так что вечером вы у нас. Не забудьте Шурку! Посмотри, какие балконы! Нет, я желаю балкон,

– Выпивка наша или ваша? Или американская?

– Ваша, правила не меняются. Только не покупай водку, от водки твой муж становится болтливым, он не даст никому слова произнести. Купи коньяк и бутылку белого сухого.

– Будет сделано,- бодро, как всегда, согласилась Ася, хотя на вечер она запланировала большую стирку и даже замочила в растворе полотенца и все белое, теперь белье будет киснуть в ванной два дня, а так нужен свежий халат для работы.

Но стирка - пустяки. "Сказать или не сказать?" - гадала она про себя. Ей было что сказать, она очень хотела сказать, но сомневалась, имеет ли право. Дело все же щепетильное.

– У меня тоже есть новость,- возле аптеки не выдержала она.-Расскажу умрешь!

– Ну?

Ася в самом деле уже видела в Шуркиной женитьбе одно веселое - и себя бабушкой, и довольного мужа, который не допросился у нее ребенка, а воспитывал большого уже Шурку, и отца прадедом, и мать прабабкой, и солнечную глупость юных супругов. Одно было жалко - Шурка только что перестал получать от своего отца алименты, как раз пригодились бы... Васяся...

– Может, вечером? Мне пора в аптеку, уже двенадцать...

– Вечером! Тебе вечером не о чем будет говорить?
– Саул Исаакович боялся упустить что-то важное в ее жизни.- Ну, в трех словах! Что мне, умолять тебя?

– Ну, в трех словах...- И рассказала. Саул Исаакович присвистнул.

– Уже? Наша кровь.- Он сразу почувствовал себя не последним участником события.

– Черт их знает, папа, что с ними делать! Шурка даже брюки себе не может погладить!

– Сопляк!
– сказал Саул Исаакович, а подумал: "Все мы сопляки!"

– И еще неизвестно, будет ли у него в этом семестре стипендия, а скорее всего, не будет!

– Негодяй!
– И подумал: "Все мы негодяи!"

– Так как?

– Ты меня спрашиваешь?