Все бы ничего, но соус! Мы с Анной его вместе приготовили, я имела право попробовать его, разве нет?

Я украдкой взглянула на соусницу и снова огорчилась: ее взял Ригель. Густая смесь пролилась с ложки в его тарелку, потом он вернул соусник на место. Поняв, что испачкал в соусе большой палец, он его облизал. Ригель поднял на меня глаза, сразу ставшие жесткими, потому что он понял, что я на него смотрю.

– Ника, ты хорошо себя чувствуешь?

Я вздрогнула, повернувшись к миссис Оттер.

– Дорогая, ты вся красная!

Я уткнулась в тарелку, перед глазами все задрожало.

– Перчинка, – просипела я, сглотнув, – не в то горло попала.

Я чувствовала, как взгляд Ригеля пронзает пространство над столом. По телу волнами разливалось странное тепло. Я пыталась не обращать на это внимания, решив сосредоточиться на еде, только на еде.

– О, Ника, ты так и не добавила соус? – услышала я голос Нормана.

– Нет, – ответила я как можно спокойнее.

Норман смущенно моргнул, и я поняла, что мой короткий ответ прозвучал невежливо. Щеки запылали от стыда, и я поспешила добавить:

– Не хочется. Я предпочитаю так, спасибо.

– Без соуса?

– Да.

– Ты уверена?

– Да.

– Ты себя многого лишаешь. Ну-ка, передайте нам сюда соус!

– Он мне не нравится! – выпалила я хриплым голосом.

Фраза прозвучала очень резко, иначе Анна не посмотрела бы на меня таким растерянным взглядом.

– То есть он мне нравится, – проблеяла я себе под нос, наклонившись вперед и нервно сжав в руках вилку с ножом. – Я люблю такой соус, он очень вкусный! Лучше соуса не бывает. Он такой ароматный и… и… насыщенный! Просто… ну я уже столько его съела, пока мы готовили, что…

– Итак, Ригель! – вдруг воскликнул мистер Оттер, и я подпрыгнула, как будто меня ударило током.

Я поспешила вынуть из пюре упавшую туда прядь волос. От стыда хотелось провалиться сквозь землю.

Асия, сидевшая напротив, смотрела на меня внимательно и, как мне показалось, осуждающе.

– У тебя действительно необычное имя, – продолжал мистер Остер. – Если не ошибаюсь, есть созвездие, которое так же называется, Есть, да?

Я замерла, а Ригель посмотрел куда-то на стол, улыбнулся, но мыслями, кажется, был где-то далеко.

– Так называется не созвездие, а звезда, – наконец спокойно ответил он, – самая яркая в созвездии Ориона.

Оттерам явно понравился ответ.

– Очаровательно! Юноша со звездным именем. Тот, кто дал его тебе, сделал нетривиальный выбор!

Улыбка Ригеля засияла загадочным светом.

– Да уж, – саркастическим тоном отозвался Ригель, – этот человек сделал так, чтобы я никогда не забывал о своем инопланетном происхождении.

Этот ответ ударил меня прямо в грудь.

– О… – пробормотал мистер Оттер. – Ну…

– Совсем не поэтому, – неожиданно для самой себя сказала я и сразу прикусила язык, но, увы, слишком поздно: все повернулись ко мне.

– Тот человек выбрал это имя, потому что тебе было около недели, когда тебя нашли. Семь дней. А Ригель – седьмая по яркости звезда на небе. В тот вечер она сияла ярче, чем обычно.

После моих слов в гостиной повисла тишина, которая в следующую секунду взорвалась восхищенными возгласами. Все снова заговорили, и Анна не без гордости в голосе сообщила Далме, что в приюте мы с Ригелем были «очень близки».

Я украдкой взглянула на Ригеля. Он сидел неподвижно, чуть наклонившись вперед. Его глаза медленно скользили по столу, а потом поднялись на меня. Я заметила в них что-то похожее на удивление.

– Красивая история, я ее не знала, – улыбнулась Анна. – Миссис Фридж ничего подобного нам не рассказывала.

Я отвела от Ригеля взгляд, и снова кто-то потянул меня за язык, потому что я выдала:

– В то время миссис Фридж еще не работала, была другая кураторша.

– Правда? – переспросила Анна с удивлением. – А я и этого не знала.

– Теперь понятно, – улыбнулась Далма, – почему этот юноша сразу привлекает к себе внимание.

Анна сжала руку Нормана, и в воздухе вдруг что-то изменилось. Казалось, все это почувствовали. В ее жесте было нечто большее, чем простая нежность.

Анна слегка улыбнулась.

– Ригель, не сыграешь нам? Пожалуйста…

В гостиной опять стало очень тихо. В тишине Ригель положил салфетку на стол и поднялся под взглядами гостей. С каждым его шагом к инструменту в их глазах, казалось, ярче светилась надежда на какое-то чудо.