Сейчас нельзя было предаваться самобичеванию. Вот доберётся домой, желательно в целости и сохранности, проверит, как там Лисса – с чувством вины за то, что опять бросила сестру одну, – и практически без чувств рухнет на кровать. Тогда и только тогда позволит себе перебрать все те вещи, которые, по мнению её головы, она сделала плохо или неправильно.

– Надо поймать гивра, – твёрдо заявил Блэйд и вытащил из кармана кожаный шнур. – Вытащил из упавших фонарей, думаю, пригодится!

– Как он вообще умудрился поймать его в первый раз? – спросила Эви, скептически глядя на то, как Блэйд вяжет на конце верёвки большую петлю. – На ней фонари висели. Правда думаешь, что она удержит огромного дикого зверя?

– Есть идея получше? – коварно улыбнулся Блэйд. – Гвардия выслеживала самца много дней, а Тати сварила снотворное. Пришлось повозиться, но они ухитрились влить зелье ему в глотку, так и завалили. Ну, так рассказывала Кили.

– Тем более! – Очередной вопль пронзил воздух, соседнее дерево медленно оплавилось, Эви свирепо указала на небеса. Над головой захлопали крылья гивра, порыв ветра швырнул всех наземь, а тварь улетела прочь – достаточно далеко, чтобы можно было перевести дух.

– У меня нет с собой снотворного! – прокричал Блэйд. Все трое подались назад, когда мимо пробежала группа людей – они кричали, большая часть была изранена и в крови. Эви пятилась, пока не зацепилась за что-то платьем. Спешно обернувшись, она увидела, что под деревом сидит человек, накрыв лицо капюшоном.

– Он что… задремал? – озадаченно спросил Блэйд.

– Или умер! – Бекки шлёпнула Блэйда по руке. – Пихни его, вдруг пошевелится.

Блэйд нахмурился, подобрал с земли ветку и пошёл к обмякшему силуэту. Склонился к его плечу… И подпрыгнул на метр, когда человек шевельнулся, не успела ветка коснуться его, а из тени, скрывающей лицо, донёсся хриплый смех.

– Я не мёртв, просто несколько менее жив. – Голос сразу же показался Эви знакомым. Поэтому она не удивилась, когда под капюшоном обнаружилось окровавленное лицо Артура со слипшейся красной бородой. – Я справлюсь. Где Тристан?

– Кто это? – тревожно спросил Блэйд. – А, и вы кто такой?

– Он хозяин вечера, – раздражённо ответила Эви.

– А, ну, если не считать плавящихся людей, всё остальное просто супер.

– Блэйд, заткнись, а? – попросила Эви, оторвала кусок от своей блестящей юбки, склонилась к Артуру и забинтовала ему голову.

– Конечно, конечно, – тихо согласился Блэйд. – Пойду-ка попробую найти, ну… сами знаете. – И он умчался в толчею.

Артур слегка закашлялся, из уголка губ стекла струйка крови. Эви перепугалась за него – за человека, которому некогда был дорог Тристан, и очевидно, это не изменилось. И для босса он тоже был важен, понимал ли это сам босс или нет.

Эви оторвала ещё клочок ткани от платья и осторожно прижала к губам Артура, молясь, чтобы его можно было вылечить.

– Вы отважная, – тепло улыбнулся ей Артур, на щеках которого грязь мешалась с кровью.

– Едва ли, – фыркнула Эви. Она была импульсивной, в лучшие дни – настойчивой, но отважной? Тяжеловато было словцо для той девушки, какой она себя представляла.

– Другие не работают у… – Он умолк, бросил взгляд на Бекки за спиной Эви. Тщательно всё обдумал и повернулся к Эви уже с другими словами: – Не работают у Злодея.

Артур поморщился на последнем слове, словно говорить такое по отношению к собственному сыну было больнее любой из ран.

– Он не такой уж ужасный, – улыбнулась Эви, и на душе слегка потеплело, когда она вспомнила разные милые моменты с Тристаном.

– Нет, он ужасен. – Артур снова поморщился, но затем улыбнулся. Он смеялся над болью. – В жизни так никого не боялся.

Но Эви слышала, что на самом деле стоит за этими словами. Что он боялся не Тристана, а того, куда приведёт его выбранный путь.

Он боялся за него, и Эви так растрогалась, что поклялась любой ценой спасти этого человека.

Лишь тогда Бекки охнула, и Эви обернулась и увидела…

Замерла.

Их окружила Славная Гвардия – безжалостные, целеустремлённые, с обнажёнными мечами в руках.

И на героев все трое никак не походили…

Тристан как безумный бегал по руинам торжества, переступал через неузнаваемые тела – иные ещё стонали – и наконец заметил Клэр. Дёрнул сестру за руку и одним движением утянул в темноту.

Её трясло, платье порвалось, одна лямка отлетела, оголив плечо. Он вспомнил детство: Клэр была сорвиголова, а у Тристана сжималось сердце при мысли о том, что с ней может стрястись.

Но теперь они выросли. Он быстро понял, что теперь родные не нуждаются ни в его тревоге, ни в его опеке.

– Трист? – У Клэр дрожал голос, словно она сомневалась, на самом ли деле брат пришёл ей на помощь. Но потом она собралась и закричала: – Отец! Нужно найти отца!

– Клэр, какого хрена ты вообще тут забыла?