Католическое благочестие пригодилось Фердинанду I через несколько лет, когда он, после отречения своего брата Карла V, получил титул императора Германии и Священной Римской империи (1556). В то время созрела в Риме «католическая реакция», проявившаяся, между прочим, в инквизиторских действиях папы Павла IV против евреев. В Австрии появились иезуиты, главные двигатели церковной реакции. По сигналу из Рима власти в Праге конфисковали множество религиозных книг в домах евреев и отправили в Вену для праведного суда над этими противохристианскими творениями; пражские евреи остались даже без молитвенников (1559). В то же время им угрожала еще большая опасность: император Фердинанд I снова склонился к доводам пражского магистрата о необходимости изгнать из Богемии евреев, которых жители считают главными виновниками упадка христианской торговли. На этот раз главное обвинение против евреев заключалось в том, что они распространяют в стране поддельную или неполновесную монету. В 1557 году Фердинанд I повелел объявить всем евреям, что по истечении одного года «глейты» больше не будут выдаваться и что им придется выехать из всех городов Богемии, Моравии и Силезии. В еврейских общинах поднялась тревога. Пошли ходатайства об отсрочке выселения; за пражских евреев ходатайствовал сам богемский наместник, эрцгерцог Фердинанд. Император согласился отсрочить выселение на год, а затем, по просьбе своего второго сына Максимилиана, еще на год. В виде компенсации за эту милость евреев обязали, по требованию иезуитов, представить епископу свои религиозные книги для цензуры и уничтожения там обидных для христианства выражений («дабы дети евреев не могли читать такие богохульства»). Вместе с тем еврейским старшинам было приказано, под страхом смерти («bei Verlust ihrer Leib und Leben»), не препятствовать членам общины слушать проповеди католических священников и не преследовать тех, которые под влиянием этих проповедей примут крещение. Иезуиты были уверены, что под угрозой предстоящего изгнания многие евреи согласятся на крещение. Однако ожидания не оправдались. Современник рассказывает, что заманенные в церковь евреи затыкали себе уши, чтобы не слушать миссионерских речей. Только трое слушателей приняли крещение.

Между тем наступил последний срок выселения (1561), и император объявил, что больше никаких отсрочек не даст, так как (по словам современного еврейского источника) он давно дал обет очистить страну от неверующих. Многие евреи уже уехали из Праги и других городов, но остальные еще боролись. Представитель пражской общины, Мордехай Цемах, отправился в Рим с целью просить папу разрешить императора от данного обета. Папой был тогда Пий IV, спасший евреев от жестокостей своего предшественника Павла IV. Он удовлетворил просьбу еврейского делегата, и набожный император согласился на дальнейшие отсрочки. В 1562 г. он велел короновать в Праге своего сына Максимилиана, в качестве богемского короля, и решил предоставить ему решение вопроса о пребывании евреев в королевстве. Скоро император Фердинанд I переселился в лучший мир, так и не осуществив своего обета о выселении евреев из Богемии.

Император Максимилиан II (1564-1576) снял с головы евреев дамоклов меч, висевший над ними в течение полувека. После ряда отсрочек выселения он наконец решился оставить евреев в Богемии. В 1567 г. он издал декрет, коим разрешалось евреям и впредь жить с потомством в Праге и во всем королевстве, на основании старых привилегий, и заниматься торговлей «без обмана и обиды для населения». Покровительство императора обходилось евреям очень дорого: специальные налоги росли из года в год, а во время войны к ним прибавлялись разорительные сборы. В разгар турецкой войны (1570) Богемская камера наложила на всех евреев поголовную военную подать, а также особый сбор для погашения королевских займов: «тридцатый пфенниг» с цены каждого проданного товара. Для обеспечения доходов казны Максимилиан вмешивался в выборы еврейских старшин в Праге, которые официально играли роль ответственных агентов фиска во всем королевстве.

Эту старую систему опеки довел до совершенства император Рудольф II (1576-1612). В его отношениях к евреям не было обычной подозрительности и враждебности именно потому, что он ближе стоял к еврейской массе, чем его предшественники: он перенес свою резиденцию из Вены в Прагу и мог непосредственно наблюдать еврейскую жизнь. Но с другой стороны, близость к опекаемым давала королевскому опекуну возможность извлекать из них доходы, которые едва ли были под силу плательщикам. В его царствование поголовный налог с евреев был удвоен; об этом старался богемский ландтаг, который занимался ежегодной раскладкой податей и облагал больше всего то сословие, которое не имело в нем своего представителя. Рудольф сумел превратить еврейскую общину Праги в орудие своих фискальных интересов. Он поручил Богемской камере внимательно следить за выборами общинных старшин и оставлял за собой право утверждения их в должности. Богатым евреям давались торговые концессии, с тем чтобы они давали широкий кредит императору. Придворным финансистом был один из влиятельных членов еврейского совета старейшин в Праге, Мордехай (Маркус) Майзель, наживший большой капитал банковскими операциями и торговыми предприятиями. Рудольф II, широко пользовавшийся денежной кассой Майзеля для займов, дозволял ему то, что запрещалось другим евреям: давать деньги взаймы под векселя и заклад недвижимости, а не только под залог мелких вещей, т.е. заниматься крупными банкирскими операциями, а также вести широкую торговлю без установленных для евреев ограничений. Майзель прославился как щедрый филантроп. Он выдавал беспроцентные ссуды небогатым торговцам, устроил больницу для бедных, построил в Праге великолепную синагогу, доныне носящую его имя, вымостил на свой счет весь пражский «Юденштадт», гетто. Перед своей смертью в 1601 году Майзель, не имевший детей, завещал все свое огромное состояние жене и многочисленным родным. Но как только он умер, Рудольф II предъявил свои права на его наследство как выморочное. В составленной по этому поводу записке государственный прокурор мотивировал это требование следующими юридическими соображениями: во-первых, покойный наживал деньги незаконными способами, ибо пользовался привилегиями, противными законам о евреях, а потому его состояние подлежит конфискации в пользу казны (это значило, что наказывается получивший незаконные привилегии еврей, а выдававший их монарх награждается); во-вторых, выморочное состояние еврея принадлежит императору в силу исторического права: «Этот еврей Майзель и все другие евреи, живущие в нашем Богемском королевстве и соединенных с ним землях, суть не ленники, а только пленники (Gefangene) его величества богемского короля, ибо они проживают здесь только по милости его величества и под его защитой; они не имеют никаких прав и гарантий правосудия, присвоенных людям из господского, рыцарского и других сословий. Поэтому они не могут также распоряжаться по завещанию своим имуществом, которое в случае бездетности завещателя должно перейти к его величеству королю Богемии». Так широко была истолкована, на заре XVII века, средневековая идея «камеркнехтства»! Разумеется, родные Майзеля не могли тягаться с императором и лишились наследства. Все состояние еврейского креза, свыше полумиллиона гульденов, перешло в распоряжение Богемской камеры Рудольфа II. Все это — и чрезмерные подати, и отдельные экспроприации — было платой за терпимость, за относительный покой, которым пользовались богемские евреи при Рудольфе II и его преемнике, императоре Матвее (1612-1619).

Рядом с большим «Judenstadt» Богемии (в Праге числилось тогда уже около 10 000 евреев) вырос еврейский городок в австрийской столице Вене (около 3000 евреев в начале XVII века). Крупные коммерсанты тянулись к столице, и некоторые устраивались в ней легально. Были привилегированные, имевшие финансовые сношения со двором; этими «Hofjuden» дорожили и давали им некоторые льготы (между прочим, их освобождали от ношения еврейского знака). Пребывание небольшой горсти их в Вене не возбудило бы еврейского вопроса, если бы вслед за ними не потянулись бедные люди, устраивавшиеся нелегально. Ландтаг Нижней Австрии, издавна занимавшийся «чисткой» этой области от еврейского элемента, часто напоминал монарху о необходимости выселения таких нелегальных из Вены. При Максимилиане II многие были изгнаны из столицы (1572), но при Рудольфе они вновь появились. Их терпели, но обязывали жить отдельными группами, в особо отведенных для них домах, и носить желтый знак на верхней одежде. В 1599 г. в Вене числилось только 30 семейств привилегированных евреев, но бесправных или нелегальных было гораздо больше. Они имели две синагоги и кладбище, так что они уже организовались в общину.

Привилегированные члены общины, платившие в казну большие налоги, старались переложить часть этого бремени на пришлых соплеменников. Особенные трудности возникали при реализации принудительных займов, которые от времени до времени требовались императором на государственные нужды. В 1598 г., когда Рудольф II жил в Праге, заместитель его в Вене эрцгерцог Матвей потребовал от венских евреев взаймы 11 000 гульденов по случаю войны. Невольным кредиторам, которым трудно было внести эту сумму, иногда приходилось самим занимать деньги на проценты, чтобы удовлетворить требования властей. Тогда привилегированные или «свободные» («Hofbefreiten») евреи заявили эрцгерцогу, что они крайне стеснены в средствах, так как им приходится еще много расходовать на нужды своей общины — на содержание синагоги, «миквы» и кладбища, между тем как «прибывающие ежедневно чужие евреи, снабженные новыми грамотами, не несут этих тягот в такой же мере, как старожилы». И эрцгерцог издал декрет, чтобы новые поселенцы впредь участвовали наравне со старыми как в платеже государственных и общинных податей, так и в составлении нужных сумм для государственных займов. Но аппетиты властей все росли. Осенью 1599 года от венских евреев потребовался уже военный заем в сумме 20 000 гульденов. Состоятельные евреи заявили, что это непосильно для малочисленной общины, которая в течение ряда лет давала взаймы государству значительные суммы, и предлагали заменить этот заем ежегодным поголовным сбором с привлечением к платежу богемско-моравских евреев. Правительство не могло согласиться на такое предложение, так как нуждалось в деньгах немедленно, и оно прибегло к угрозе. В феврале 1600 года появился декрет эрцгерцога Матвея, чтобы евреи в течение двух недель покинули Вену, так как они отказывают государству в займе, между тем как они «питаются потом II кровью христиан, занимаясь разными финансовыми и ссудными операциями, и даром (?) пользуются защитой государства». Так как евреи действительно не могли внести требуемую сумму, даже сокращенную до 10 000, то угроза была приведена отчасти в исполнение: некоторые семейства были выселены из города.

Но уже в следующем году возобновился приток евреев в столицу, и скоро община возросла в численности. В ней определились три группы: придворные евреи, свободные от городских налогов и от ношения отличительного знака, но обязанные исполнять все финансовые поручения двора; простые евреи, имевшие право жительства в качестве действительных или фиктивных служащих у лиц первой группы (Brotgenossen); наконец, пришлые, жившие в городе без особого разрешения. Раздраженные конкуренцией евреев венские мещане и лавочники не могли ничего делать против лиц первых двух категорий, легально живших в столице, но с тем большим ожесточением набрасывались на пришлых, «чужих», донося на них властям и добиваясь их высылки. О безуспешности таких ходатайств свидетельствуют повторные жалобы венского бургомистра и городского совета. Однажды христианские лавочники получили даже надлежащую отповедь от придворной канцелярии (1612). Канцелярия указывала, что при всех недостатках евреев «от них в купле-продаже часто получается гораздо больше пользы, чем от наших христианских сограждан. Всем известно, что торговцы и лавочники из мещан дерут (с потребителей), как настоящие ростовщики и сильно отягощают людей среднего достатка». Это, впрочем, не помешало императору Матвею через два года, когда ему понадобились деньги, пригрозить евреям новым выселением. Декрет был отменен лишь после того, как еврейская депутация предложила императору единовременную сумму в 20 000 гульденов и ежегодный взнос в 2000 (1614). Вскоре началась Тридцатилетняя война, когда финансовая армия нужна была государству не менее, чем боевая, и венские евреи стали еще в большей степени необходимыми людьми.

В Западной Германии крупнейшим центром был имперский город Франкфурт-на-Майне, приютивший остатки разогнанных еврейских общин Нюрнберга, Регенсбурга и других городов. Как известно, в годину «черной смерти» в XIV веке, император Карл IV продал городскому совету Франкфурта «своих евреев», так как желал застраховать себя от убытков в случае уничтожения этой «казенной собственности» (том II, § 44). С течением времени императоры вернули себе верховные права над евреями, которым поэтому приходилось платить подати двум властям: императору — за покровительство, а магистрату — за приют в еврейском квартале и за право торговли, на основании особых договоров между городским советом и советом еврейской общины. В XVI веке во Франкфурте установился такой порядок, что городской совет каждые три года возобновлял свой договор с евреями и подтверждал «устав о жительстве евреев» («Judenstattigkeit»), причем иногда менял те или другие пункты. В силу этих договоров число евреев во Франкфурте не должно было увеличиться сверх определенной нормы, то есть им дозволялось жить, но не размножаться; они не могли селиться вне отведенного им особого квартала; заниматься торговлей и ремеслом им дозволялось при условии, чтобы они не соперничали с христианскими торговцами и цеховыми ремесленниками, — вообще, их жизнь была обставлена такими преградами и запретами, что не нарушать или обходить их было невозможно. Жизнь, регулируемая железным законом борьбы за существование, шла мимо этих преград, в обход законов, выдуманных человеческой глупостью или злобой; но от этого получались кривые пути и уродливые явления, та смесь высокого и низкого, героизма и трусости, которая характеризирует быт гетто в те времена.