В двух странах ранней реформации, Саксонии и Гессене, правители которых, курфюрст и ландграф, были вождями протестантского союза, пышно расцвела юдофобия с благословения Лютера. О попытке изгнании евреев из Саксонии в 1537 году уже говорилось выше. В следующем году еврейский вопрос был поставлен в Гессене, где действовал ученик Лютера, эльзасский реформатор Мартин Буцер. Гессенский ландграф Филипп передал Буцеру и нескольким протестантским проповедникам на обсуждение проект о том, «как следует оказывать терпимость евреям» («Wie die Juden zu dulden sein sollten»). Проект не содержал новых ограничений, кроме одной статьи, заимствованной из практики доминиканцев: евреи обязывались слушать проповеди протестантских миссионеров. Буцер и его товарищи признали этот проект слишком либеральным. Они составили записку, в которой доказывали, что самым радикальным решением вопроса было бы изгнание евреев из Гессена, но если уже оставить их в стране, то это можно сделать лишь на следующих условиях: евреи должны клятвенно обязаться, что они будут соблюдать только законы Моисея и пророков, а не Талмуда; они не имеют права строить новые синагоги; им нельзя заниматься не только ссудой денег, но и всякой торговлей или «чистым и прибыльным» ремеслом, а можно оставить им лишь самые грубые работы: они могут быть рудокопами, каменотесами, дровосеками, трубочистами, живодерами; их «награбленные у христиан» деньги должны быть конфискованы или обращены в фонд на выдачу бедным людям ссуд со взиманием пяти процентов. Ландграфу Филиппу, прозванному «Великодушным», не нужно было много великодушия, чтобы понять, что такой проект равносилен изгнанию евреев из страны. В своем письме к наместнику и городскому совету в Касселе он доказывал, что такое отношение к евреям противно Св. Писанию и неосуществимо, ибо при таких условиях «евреи будут так стеснены, что не продержатся у нас». Ландграф хотел их оставить в стране еще на два года в виде опыта, с правом свободно заниматься куплей-продажей. Буцер возражал против этого пункта, доказывая, что евреи в христианских странах должны добывать себе пропитание только тяжкими работами, ибо в Писании Бог грозил уже непослушному Израилю, что чужой народ будет для него «главой», а Израиль будет «хвостом» (Втор. 28,44). Послание ландграфа вместе с запиской Буцера и его товарищей было напечатано в особой брошюре (1538). В следующем году Буцер счел нужным напечатать книгу «О евреях, следует ли их держать между христианами и на каких условиях» («Von den Juden, ob und wie sie unter den Christen zu halten sind»), где защищал свой проект египетского порабощения евреев христианскими фараонами.

В 1539 г. во Франкфурте-на-Майне собрались представители протестантских частей Германии, под главенством саксонского курфюрста и гессенского ландграфа, для переговоров с католическим императором Карлом V при посредничестве бранденбургского курфюрста Иоахима II. И здесь представитель германского еврейства Иозель оказался на своем посту. Он знал, что в Гессене положение евреев ненадежно, а в Бранденбурге против них ведется сильная агитация со стороны городских магистратов. Он надеялся встретить на франкфуртском съезде Лютера и Буцера, с которыми хотел объясниться по поводу их отношений к евреям. Лютер во Франкфурт не приехал, но Буцер был там, и Иозель, как он рассказывает в своих записках, «имел большие диспуты в присутствии многих христианских ученых», которым доказывал по текстам Св. Писания неосновательность мнений Лютера и Буцера о евреях. Защита его имела успех. Бранденбургский курфюрст отклонил проекты юдофобов. На курфюрста особенно подействовало то, что на том же съезде Меланхтон открыл секрет священника, который подтвердил полную невиновность еврейских мучеников, казненных в 1510 году в Берлине по ритуальному делу, послужившему тогда предлогом к изгнанию евреев из Бранденбурга (см. выше, § 29). Саксонский курфюрст также обещал облегчить участь евреев, но потом не исполнил обещания, так как больше всех других князей находился под непосредственным влиянием Лютера. Ландграф гессенский все еще сопротивлялся жестоким проектам Буцера.

Но в народе юдофобская агитация Буцера имела успех. Гессенские евреи жаловались Иозелю на враждебное отношение к ним христиан, которые стараются вовлечь их в опасные религиозные диспуты. Тогда Иозель составил записку, в которой, с одной стороны, опровергал доводы Буцера, а с другой — давал гессенским евреям советы и указания, как им вести себя по отношению к христианам. Сочинение это он разослал по еврейским общинам, но предварительно осторожный политик препроводил немецкий перевод его своим покровителям в Страсбургском городском совете, чтобы показать им, что в «книжке» («Buchel») нет ничего обидного для христианской религии и христиан вообще (1541). В этом «послании для утешения братьев» («Trostschrift an seine Bruder») Иозель даст им, между прочим, следующие советы: чтобы они не пускались в споры о вере с христианами, а если начальство потребует ответа — сказать коротко: «Единого Бога мы почитаем», ссылаясь на стих пророка Малахии (3, 6): «Ибо Я, Бог, не меняюсь» (отрицание догмы богочеловека). Относительно отдачи денег в рост рекомендуется давать такое объяснение: «Бог нам позволил извлечь пользу из ссуды, которую мы даем чужому на условиях, им добровольно принятых, а так как мы живем среди народов, которые нас обременяют пошлинами, поборами и ежегодными податями больше, чем всех других, то мы должны считать их чужими и вынуждены брать проценты по займам для нашего прокормления; как только с нас снимут это тяжелое иго, мы охотно оставим этот промысел». Это объяснение ростовщичества поражает своей правдивостью: лишенные всяких приличных заработков, евреи тем не менее вынуждены платить самую тяжелую дань окружающим народам, а потому рассчитываются с своими эксплуататорами, взимая с них, в свою очередь, дань в виде больших процентов по займам; как только их перестанут угнетать, они откажутся от вынужденного промысла и перейдут к нормальным профессиям. Через несколько лет тот же мотив повторил (очевидно, под влиянием Иозеля) Карл V в своей привилегии евреям, выданной по ходатайству Иозеля на регенбургском рейхстаге 1546 года: «Так как евреи во всех государственных повинностях, личных и имущественных, облагаются больше, чем христиане, между тем как они не владеют недвижимостью, не занимают должностей и не имеют других почетных промыслов среди христиан, то мы дозволяем им брать на свой капитал более высокий процент, чем дозволяется христианам».

Среди протестантских теологов нашелся только один, который решился под опущенным забралом выступить в защиту евреев, но и он защищал их только против обвинения в ритуальных убийствах. Это было в 1541 году, когда в католической Баварии возобновился ритуальный навет. Перед Пасхой в епархии епископа Эйхштетского пропал христианский мальчик, труп которого был вскоре найден в лесу. Епископ велел арестовать нескольких евреев и потребовал от местного герцога суровых мер против евреев вообще; но благодаря стараниям Иозеля герцог не исполнил требования церковного князя. В то время протестантский проповедник Озиандер опубликовал анонимную книжку под заглавием «Правда ли, что евреи тайно убивают христианских детей и употребляют их кровь?». Автор приходит к выводу, что обвинение представляет собой злостное измышление, изобретенное монахами и попами с целью фабриковать новых мучеников в виде якобы замученных детей и привлекать легкомысленных богомольцев в церкви для поклонения мнимым «мощам». Эта апология еврейства вызвала печатный ответ со стороны вождя католических клерикалов в Германии, известного противника Лютера, доктора Экка. Он повторяет юдофобские измышления обскурантов, требует сожжения Талмуда и соблюдения закона об отличительном еврейском знаке на одежде. Однако этот ярый противник реформации не доходит до призывов Лютера к разрушению синагог. Напротив, он полагает, что синагоги и кладбища евреев должны быть неприкосновенны, что не следует мешать их субботнему покою вызовом в суд и что насильно крестить их не нужно. В отличие от реформатора Буцера, требовавшего полного запрещения торговли евреям, католик Экк предлагает дать им возможность спокойно заниматься торговлей «по их разумению». Вообще, в хозяйственной области протестантская Германия была более нетерпима к евреям, чем католическая.

Неутомимый «штадлан» из Росгейма продолжал бороться за интересы своего народа почти до конца тревожного царствования Карла V. Император относился к нему благосклонно, и только один раз произошло курьезное столкновение между властелином полу-Европы и «правителем» немецких евреев. В своей официальной переписке с государственными и муниципальными властями Иозель иногда титуловал себя «начальником и правителем еврейского народа» (см. выше). Один фискал в Шпейере обратил на этот титул внимание императора. Карл V написал Иозелю, что, считая себя самого правителем еврейского народа, он не может допустить, чтобы кто-нибудь из его подданных присвоил себе такой титул; император повелел Иозелю явиться в назначенный срок в имперский суд, где будет разобрано дело, возбужденное против него фискалом (1535).

Иозель поручил ведение дела в суде немецкому адвокату. На суде адвокат доказывал, что в титуле его клиента нет никакого оскорбления величества. Еще при императоре Максимилиане Иозель именовался «начальником» евреев, а многие называли его «правителем», Regierer; князья, городские советы и имперские чиновники в письменных обращениях называли его «верховным раввином» (Oberster Rabbi) или «высшим начальником евреев»; в общинах же переводили словами «Befehlshaber und Regierer» еврейский титул Иозеля «parnas u’manhig». Суд, однако, согласился с обвинителем, объяснившим, что обвиняемый не имел права именовать себя «Regierer» на том основании, что другие так его величали, а потому приговорил Иозеля к уплате судебных издержек и обязал его больше не пользоваться означенным титулом. Любопытно, что сам Карл V продолжал титуловать его в актах «judischer Befehlshaber».

Этот? инцидент не испортил, по-видимому, отношений императора к представителю евреев. Император-католик и «правитель» немецкого еврейства имели общих противников в лице протестантских князей, которые не признавали императорской опеки над евреями, мешавшей их произволу. Нарушая конфирмованные императором еврейские привилегии, князья только подзадоривали Карла к тому, чтобы он защищал евреев. Накануне решительной войны с «Шмалькальдским Союзом» протестантских князей император по просьбе Иозеля выдал евреям те охранительные грамоты, в которых вышеприведенное замечание о «еврейском росте» явно направлено против попыток отнять у евреев право кредитных операций без замены их более почетными профессиями (1544 и 1546 гг.). В то же время Карл V запретил возбуждать против евреев обвинения в ритуальном убийстве. На основании одних только народных поверий, говорится в императорской грамоте, «нельзя мучить, истязать и казнить смертью евреев и евреек; нужно искать реальных мотивов преступления, а в случае сомнения доводить такие дела до сведения «императора, как верховного судьи евреев, и ждать его решения». При этом Карл V ссылается на старые буллы пап о ложности ритуального навета, явный упрек по адресу «папы протестантов», Лютера, который в своих последних книгах повторил это гнусное обвинение против евреев. Во время продолжительной войны с протестантскими князьями (1546—1547) Карл V особенно нуждался в денежной помощи евреев, а еврейские общины, в свою очередь, нуждались в помощи императора для спасения от погромов со стороны воюющих армий обоих лагерей. Когда в Германию прибыли испанские войска и стали громить и грабить евреев, Иозель немедленно отправился к канцлеру Гранвелле и просил его доложить императору, что евреи, раньше терпевшие от лютеран, теперь терпят от испанских католиков, вопреки недавно подтвержденным охранительным грамотам. И Карл V разослал по всей армии приказ, чтобы никто не трогал евреев. Испанцы помирились с евреями, когда общины стали доставлять им продовольствие в моменты крайней нужды. В синагогах Франкфурта и других городов молились за победу императора; евреи радовались наравне с католиками, когда получилась весть о взятии в плен саксонского курфюрста и гессенского ландграфа. Таков был результат юдофобской проповеди Лютера и его сподвижников, которые при ином отношении к евреям могли бы иметь в них верных друзей.

Правитель германской империи и «правитель» германского еврейства почти одновременно сошли с политической арены: Иозель умер в 1554 г., а Карл V спустя два года отрекся от престола. Началась новая эпоха, когда центр еврейской жизни перемещается в восточную половину Германской империи, куда переносится и императорская резиденция: в католическую Австрию и густонаселенную евреями Богемию.