Я попробовала снова.

— Мам? Пап?

Я уже почти стянула один сапог, когда из гостиной, где явно прятался, выполз Оуэн. Его долговязая фигура заполнила дверной проём.

Чёрт.

Из всех членов семьи именно его мне хотелось бы избежать больше всего.

Я отчаянно попыталась натянуть сапог обратно, надеясь, что ещё могу сбежать.

— А вот и нет, — сказал Оуэн, прищурившись. — Не выйдет. Снимай второй сапог. Ты никуда не денешься.

— Ладно, — пробурчала я, подчиняясь его взгляду, и нехотя стянула второй сапог.

Повесив зимнее пальто на перегруженную вешалку, которая, как я давно подозревала, вот-вот развалится, я ссутулилась и просочилась мимо Оуэна в уютную гостиную. Вдохнув знакомый запах, я немного успокоилась. Вдоль стен стояли полки с безделушками, а клетчатые диваны, как всегда, манили усталых путников, вроде меня, присесть и отдохнуть.

Отец сидел в своём любимом клетчатом кресле, всё ещё в пижаме, с кружкой кофе в руках — судя по всему, это была его первая кружка утреннего кофе. Мама уже была одета и сидела в любимом качающемся кресле, но, увидев меня, тут же вскочила и заключила в тёплые объятия, пахнущие её цветочными духами.

— Привет, милая! — радостно воскликнула она, крепко обнимая меня.

— Я... помолвлена, — выпалила я, слова соскочили с языка прежде, чем я успела их остановить.

В комнате повисла мёртвая тишина. Я чувствовала, как взгляд отца буквально прожигает мне спину.

Я сглотнула.

— Я и Сэм... мы помолвлены.

Я напряглась, готовясь к их реакции.

Тишина была такой оглушающей, что я начала опасаться: не убила ли своих родителей от шока? Я отступила от мамы — она не сопротивлялась. Рука слегка дрожала, когда я подняла её, демонстрируя потрясающее кольцо с бриллиантом, окружённым крошечными изумрудами, которое когда-то принадлежало бабушке Сэма.

Кольцо ловило каждый солнечный луч, проникающий сквозь окно, и разбрасывало по комнате разноцветные блики.

— Помолвлена? — голос мамы был едва слышен, когда она отступила на шаг, широко раскрыв глаза. Её идеально подведённые карандашом брови взлетели так высоко, что почти скрылись в причёске.

Тишина нарушилась, когда папина кружка кофе с глухим стуком упала на деревянный пол — к счастью, она была пуста.

— БОЖЕ МОЙ! — вдруг закричала мама, её голос взлетел на высоту, которую я даже не считала возможной для человека.

Я запаниковала — она была в ярости! Она была настолько зла, что... хлопала в ладоши от восторга?

— Моя девочка помолвлена! Это так замечательно! Я так счастлива! — Мама просияла, её глаза наполнились слезами радости.

Впервые с начала этой всей затеи с фальшивыми отношениями я почувствовала острую, колючую вину за то, что обманываю свою семью.

Мама продолжала визжать от восторга, пока папа уставился в пустоту. Оуэн же, наоборот, сверлил меня взглядом из-под нахмуренных бровей, скрестив руки на груди и выглядя кислым, как лимон.

— Дорогая, когда это произошло? — наконец выдохнула мама, вытирая слезу с глаза.

— Вчера вечером, на распродаже книг. Я удивлена, что вам ещё никто не написал и не настучал на нас. Там были дедушка Мэнн с Кили и Ноа.

— Мой телефон разрядился, милая, — объяснила мама, похлопывая себя по карману. — А твой отец, ну, ты знаешь, он всегда держит телефон на беззвучном до второй чашки кофе.

— А где Сэмюэль? — глубокий голос отца, звучавший сдержанно, наполнил комнату, когда он встал с кресла.

— Эм... я... я попросила его не идти со мной, — пробормотала я, стараясь не встречаться взглядом с Оуэном, который смотрел так, будто видел меня насквозь. — Что, наверное, странно, учитывая, что новости касаются нас обоих. Но я хотела прийти одна... вдруг у кого-то будут возражения.

— Возражения? — Мама захлопала себя по лицу сложенным охотничьим журналом, который подобрала с журнального столика. — Мы никогда не думали, что наша Натали выйдет за Уорнера, но Сэмюэль такой милый молодой человек. Очень симпатичный, к тому же! Даже бабушка Мэнн его любит!

— Нат, — отец посмотрел мне прямо в глаза, — ты будешь счастлива с ним?

— Да, — ответила я слишком быстро, не задумываясь.

Папа заключил меня в медвежьи объятия.

— Поздравляю, тыковка, — его голос звучал хрипло, но тепло.

Я чуть не прослезилась от их реакции — родители так искренне радовались за меня... пока не осознала, что сказала «да» так легко. Сказала, что буду счастлива с Сэмюэлом, даже не задумавшись! А ведь это всё неправда!

— Поздравляю, сестрёнка, — процедил Оуэн сквозь зубы, неискренне обнимая меня за плечи. — Я так рад за тебя. Но... можно тебя на секундочку?