Так что на самом деле существовала растущая пропасть между рядовым Гитлером, людьми при полковом штабе и фронтовыми солдатами, а не сближение взглядов и опыта Гитлера и большинства в полку после сражений при Neuve Chapelle и Aubers Ridge. Полное значение этой увеличивавшейся пропасти для развития Гитлера и его подъёма к власти должно было стать очевидным только гораздо позже.

***

Между серединой мая и концом года полк Листа не был вовлечён в какие-либо большие сражения. Как отметил Георг Арнет в письме к протестантскому пастору в Фельдкирхене в конце августа, солдаты 6-й запасной дивизии были очень довольны, что их противники не до конца осознали, в каком состоянии были их подразделения:

Если бы наши враги знали, насколько слабы мы были здесь, то они бы определённо вели себя иначе… Это огромный секрет, и разговоры о передвижениях войск и т.д. строго наказываются. Всё находится на Востоке… Я упоминал, как я узнал от офицера, который был в отпуске, что в Мюнхене часто говорят, что храбрая армия стоит на Востоке, а пожарники сражаются на Западе.

Один раз полк Листа был вовлечён в сражение между маем и концом года в битве при Лоос – это была провалившаяся возобновлённая попытка британцев прорваться через германские линии, которая произошла примерно в 10 километрах к югу от участка фронта, занятого полком Листа. Только 2 роты от 16-го запасного пехотного полка были задействованы под Лоос. Однако они были вовлечены в очень жестокое сражение. Семьдесят четыре солдата 16-го полка, или почти 28 процентов из числа сражавшихся в битве, оказались в числе потерь. "Наш военный госпиталь переполнен и тяжелоранеными, и легкоранеными", - отметил Роберт Хелл, один из протестантских капелланов дивизии. "Зал в 1-м отделении был и всё ещё является картиной страдания: почти все жертвы попадания пули в голову. Поговорить можно с очень немногими. Они спят и тяжело дышат". Среди солдат, убитых в бою под Лоос, был Леопольд Ротхармель, католик-доброволец, музыкант, которому через семнадцать дней должно было исполниться восемнадцать лет. Он был отмечен благодарностью за храбрость в патруле. Его тело было отрыто спустя восемьдесят лет командой британского телевидения, и весьма странным образом для драматизации ему была присвоена личность еврейского солдата.

Даже если Ротхармель и не был евреем, участие еврейских солдат из 16-го полка в сражении под Лоос является свидетельством, в общем и целом, продолжения дружеских отношений между евреями и не-евреями в полку и в дивизии Гитлера. Один из двух офицеров, командовавших контингентом от 16-го полка, задействованным у Лоос, был Гуго Гутман, адъютант 3-го батальона, еврей из Нюрнберга, на девять лет старше Гитлера, который поступил в полк в начале 1915 года. Взаимодействие Гитлера и Гутмана в конце войны драматически повлияло на жизни обоих, когда Гитлер достиг известности.

Перед битвой под Лоос пастор Оскар Даумиллер провёл короткие службы для солдат дивизии. В официальном докладе 1915 года он очень хвалил поведение еврейского командира роты (чьё имя он не указал) во время этих служб. Он вспоминал о случае: "Когда я [неразборчивое слово] и молился с двумя ротами в монастырском саду в Бёкампс (Beaucamps), где они располагались в готовности выступить, ко мне подошёл еврейский командир роты и попросил меня прийти в его роту; [он сказал мне, что его солдаты] стояли в другом дворе. Я ответил, что в любом случае как раз собирался прийти, но я счастлив, что Вы попросили меня лично".

За исключением сражения при Лоос был период затишья в боевых действиях, когда каждый день в среднем погибали один-два солдата, и когда временами 6-я запасная дивизия отмечала, что у их британских противников существенно не хватало боеприпасов – как для пехоты, так и для артиллерии. По ночам солдаты полка Листа теперь должны были усердно усиливать свои позиции, пытаться выкопать туннели под позиции врага и охранять окопы. С рассветом наступало время самого большого риска атак и огня. Когда солнце поднималось, наступало время сна для солдат, за исключением нескольких человек в карауле. В течение дня снайперы или артиллерия лишь изредка будут открывать огонь через окопы. В разгар лета 1915 года, когда самолёты стали всё чаще видны в небе над окопами рядом с Фромелле и когда колодцы пересохли, солдат 16-го полка снабдили их первыми, ещё очень примитивными, противогазами, поскольку британцы недавно ввели в свой арсенал газы вслед за французами и немцами. (Все три нации уже до войны экспериментировали с военным применением газов).

Возросло осознание того, что война не закончится в ближайшее время. В июне Алоиз Шнельдорфер пришёл к заключению: "Я думаю, мы можем быть счастливы, если нам не придётся сражаться в мировой войне [19]14-[19]15—[19]16". В начале июля Шнельдорфер рассказывал своим родителям: "До сих пор всё ещё чертовски мало надежды на мир". Хотя солдаты полка Листа поняли, что война собирается продолжаться дольше, чем ожидалось, они всегда предполагали, что она закончится в приемлемые сроки. Это объясняет, почему осознание того, что это будет дольше, чем ожидалось, не привело к распространению упадка боевого духа. То, что было сказано про отношение французов к войне, также может быть применено к людям в полку Гитлера: "Они обнаружили, что каждая новая фаза приносила с собой надежду, что она будет последней. Они были подобны поднимавшемуся в гору, который на каждой вершине обнаруживает за ней следующий подъём". Люди в 16-м полку просто не предвидели, сколь долгим и сколь жестоким испытанием ещё собирается быть война.

Что давало солдатам полка Листа уверенность и побуждало сражаться дальше, так это поступавшие хорошие новости с Восточного фронта. Они создавали видимость скорого окончания войны и убеждали в том, что шансы личного выживания солдат были очень высоки (хотя вступление в войну Италии на стороне Британии, Франции и России было источником некоторой озабоченности в полку).

В конце мая Шнельдорфер уже пришёл к заключению, что война на Востоке станет решающей: "С ситуацией здесь и со всеми этими атаками англичан всё ещё не видно перспективы мира. Всё будет решено в России, я думаю, и когда мы получим войска оттуда, мы будем способны прорваться и здесь…" В июне он писал: "Когда всё закончится в России, тогда это случится и здесь таким же образом. Общее наступление. Марш, марш в Кале. Затем в Англию: это даст мне возможность побывать там". К 30 июля Шнельдорфер думал, что война на Востоке была почти выиграна: "К тому времени, как вы получите это письмо, Варшава падёт. Затем наступление будет здесь".

Однако, как мы вскоре увидим, усиливала желание солдат полка Листа сражаться, прежде всего, доступность ручных гранат. Солдаты усердно тренировались использовать их. Ручные гранаты помогали преодолеть чувство беспомощности и ощущение того, что у противника имеется преимущество в использовании доступного для него оружия. Это были те чувства, которые лежали в основе страха среди солдат. Новая доступность ручных гранат давала многим бойцам 16-го полка новую надежду на победу и позволяла им подавить свой страх и продолжать действовать.