Карьера Оскара Даумиллера действительно взлетела в годы Третьего Рейха. В 1934 году он стал главой протестантской церкви в Южной Баварии. Тогда как многие протестанты в Германии были в приподнятом настроении с тех пор, как Гитлер пришёл к власти, и Даумиллер публично выказал поддержку Гитлеру в 1932 году, карьера Даумиллера не была результатом восхождения Гитлера к власти. Когда Гитлер был назначен рейхсканцлером, Даумиллер немедленно увидел, каково было истинное лицо Гитлера, и понял, что тот совет, что он дал избирателям – использовать поддержку Гитлера как средство установления более националистического консервативного государства – был авантюрой. Когда протестантская церковь по существу разделилась на две, на "Немецких Христиан", поддерживавших Третий Рейх, и сторонников "Церкви Исповедования", критически относившихся к Гитлеру, Даумиллер присоединился к "Церкви Исповедования", как это сделал Фридрих Каппель, который также служил некоторое время в качестве капеллана дивизии под началом Даумиллера. В 1933 году Даумиллер также отказался от членства в Kriegerverein ("Союз воинов"), когда он был включён в национал-социалистический Reichskriegerbund. В 1934 году протестантский епископ Баварии Ганс Майзер послал его в Нюрнберг для поддержки там Церкви Исповедования против "Немецких Христиан". В результате его действий в Нюрнберге "Немецкие Христиане" попытались выдворить Даумиллера из его офиса, временно отстранив его от должности и запретив публичные выступления. В конечном счёте "Немецкие Христиане" не добились в этом успеха. Однако нацистский режим делал всё, что мог, чтобы запугать людей, подобных Даумиллеру. Гестапо раз за разом вызывало его и угрожало арестом. Они также появились в жилище Каппеля в 1939 году, чтобы произвести обыск его дома.

По контрасту с этим Герман Корнахер, один из бывших протестантских священнослужителей под началом Оскара Даумиллера, который физически был почти вылитым портретом Даумиллера, от позиции критики Гитлера перешёл в сторонники Третьего Рейха. Вначале у Корнахера не было симпатий к нацистским властям. После 1933 года он был членом Исповедальной Церкви. В 1934 году, когда Корнахер, пастор в протестантском приходе в Эрлангене во Франконии, который должен был занять новую должность в Кемптене в южной Баварии, открыто критиковал нацистский режим в своей последней проповеди в прежнем приходе. Местные нацистские власти не были в восторге. Так что они отменили прощальное собрание с членами его прихода и разместили в местной газете критическую статью о нём:

Нам не нужны такие священнослужители! Долой пасторов Корнахера и Баума.

Прошлым вечером священнослужители Корнахер и Баум хотели попрощаться с приходом в зале "Колизей". Запланированное событие, однако, было запрещено политической полицией по побуждению главного офиса NSDAP региона, поскольку два пастора агитировали в церкви в чрезвычайно возбуждающей манере в церкви вчера утром, в результате чего возникли опасения серьёзных беспорядков. Озабоченность среди всех классов настолько велика, что только быстрое удаление двух священнослужителей из Эрлангена спасёт их от правосудия толпы.

Находясь в Кемптене, Корнахер вначале продолжал критически относиться к режиму ефрейтора Гитлера. Однако к 1936 году Корнахер поверил, что Третий Рейх и Гитлер становятся более умеренными, как и многие немцы. Была надежда, что насилие и политический экстремизм раннего периода Третьего Рейха были лишь нежелательными симптомами революции и то, что Гитлер успокоился и готов установить консервативный режим по более традиционным лекалам. В 1936 году после того, как Рейнская область была возвращена под полный суверенитет Германии, а люди, близкие к Церкви Исповедания, были назначены на верховные посты в церковной иерархии, и после того, как Гитлер произнёс речь, в которой он показался примирительным по отношению к христианским церквям, Корнахер решил, что пришло время оставить свою оппозицию к Третьему Рейху. 28 марта, за день до фиктивного плебисцита 1936 года, местная газета в Кемптене опубликовала публичное обращение под заголовком: "Почему я отдам свой голос за Фюрера 29 марта". В обращении Корнахер и три других протестантских священнослужителя в Кемптене призвали население голосовать за Гитлера, "поскольку они [т.е. протестантские пасторы] вместе со всеми Volksgenossen [соотечественниками] в условиях бесчестья и лжи Версаля они с чистой совестью поддерживают волю к освобождению и триумф человека, которому доверено руководство нашим народом и который, как никогда, нуждается в наших молитвах, нашей преданности и нашей лояльности". Корнахер, однако, вскоре осознал, что его надежды на то, что ефрейтор Гитлер и Третий Рейх изменились, были просто иллюзией. Вскоре он снова стал критиковать Третий Рейх, равно как и антиеврейские погромы и эвтаназию. Когда, например, пронацистские плакаты были размещены на дверях его церкви после аншлюса Австрии, он удалил их.

Невозможно определить количественно, насколько широко была распространена частичная поддержка Гитлера среди ветеранов его полка. Однако небольшое число ветеранов, которые полностью поддерживали Гитлера, равно как и мотивация частичной поддержки некоторых из ветеранов, с которыми мы ознакомились, наводит на мысль, что число ветеранов, частично поддерживавших Гитлера из идеологических убеждений, было ограничено. Другими словами, вероятно, что не существовало никакого преобладающего большинства среди ветеранов 16-го полка, поддерживавших Гитлера полностью или частично вследствие в первую очередь их национал-социалистических убеждений. Эти полученные данные хорошо согласуются с результатами исследований о поведении немецкого населения в целом, выполненных в 1980-х и 1990-х. Исследование 1985 года среди 715 немцев показывает, что вдобавок к 18 процентам немцев в годы Третьего Рейха, "позитивно" относившихся к национал-социализму, ещё 31 процент относился "в основном позитивно", в то время как 9 процентов относились двойственно или нейтрально. При этом у 43 процентов было "преимущественно отрицательное" или "отрицательное" отношение к национал-социализму. Это означает, что у половины взрослого населения Германии была симпатия к режиму Гитлера в некий момент между 1933 и 1945 годами. Похоже, что цифры среди ветеранов полка Листа и населения основных призывных регионов 16-го полка были даже ниже.

Серия исследований в 1990-е годы, сходных с произведёнными в 1985 году, указывает на то, что в течение всех лет существования Третьего Рейха поддержка Гитлера в преимущественно католических регионах оставалась гораздо ниже, чем в протестантских. Например, похоже, что только 31 процент населения Кёльна и 39 процентов жителей Крефельда испытывали "позитивное" или "в основном позитивное" отношение к национал-социализму. Поддержка среди католиков поколения, сражавшегося в Первой мировой войне, была даже ниже этого. Среди участвовавших в исследовании людей, родившихся до 1910 года, симпатия к национал-социализму была только у 23 процентов. Разумеется, остаётся вопрос: насколько достоверны исследования, выполненные в 1980-х и 1990-х, в раскрытии политических предпочтений немцев в годы Третьего Рейха. Однако тот факт, что 80 процентов людей, участвовавших в исследовании в Дрездене и имевших высшее образование, допустили, что у них были симпатии к нацистам, свидетельствует о том, что результаты исследования определённо весьма достоверны. Другими словами, тот факт, что люди социального, религиозного и регионального происхождения, среди которых мы могли бы ожидать высоких уровней поддержки национал-социализма, не имели проблем, признавая в своём прошлом поддержку Гитлера в анонимном исследовании, указывает на то, что исследования из 1980-х и 1990-х относительно их отношения к национал-социализму до 1945 года довольно надёжны.

***

Если вероятно только у половины населения Германии было позитивное или в основном позитивное отношение к национал-социализму, откуда тогда происходит заявление, что к концу 1930-х большинство немцев поддерживало Гитлера? В отсутствие демократических выборов или надёжных данных опросов того времени это взгляд по существу основывается на результатах выборов и плебисцитов, которые нацисты устраивали в 1934, 1936 и 1938 годах; на фотографиях, изображающих толпы, в экстазе приветствующих Гитлера и других нацистских лидеров, или толпы на публичных казнях; на внутренних нацистских докладах и сведениях, собранных социал-демократами, ушедшими в изгнание; а также письмах, дневниках и других источниках, относящихся к отдельному числу личностей.

Однако похоже на то, что все эти источники преувеличивают поддержку, полученную Гитлером, поскольку они имеют тенденцию принимать публичные (и часто постановочные) выражения поддержки как представляющие общество в целом. В конечном счёте, разумеется, любое заявление, сделанное относительно политических предпочтений того большого числа немцев, кто ни публично поддерживал, ни открыто сопротивлялся режиму, немного более чем нефальсифицируемая гипотеза. Однако будет безопасно сказать, что проблема в интерпретации выражений поддержки в отсутствие широкого протеста как представительного для населения в целом состоит в том, что в репрессивных диктатурах поведение населения, несогласного со status quo, по умолчанию состоит в том, чтобы помалкивать, а не высказываться открыто, вследствие чрезмерно высокой цены протеста. В то время, как Третий Рейх принимал случайные полуприватные выражения раздражения, он бескомпромиссно железной рукой подавлял как публичные выражения инакомыслия, так и попытки нонконформистских коллективных действий. Однако в диктатурах, в которых даже у лоялистов нет средства выразить своё инакомыслие, никакие нонконформистские коллективные действия, похоже, не могут произойти без внешних триггеров. Где не возникает такой триггер, симулированное согласие – в форме пассивного и оппортунистического подчинения (в форме лжи о собственных политических предпочтениях и принятия ложных внешних проявлений) является обычным делом. Политическая приватность, а не открытое выражение политической оппозиции, является наиболее обычным поведением для инакомыслящих в авторитарных государствах. Всё это создаёт потенциально обманчивый образ стабильного режима с широкой народной поддержкой. Что ещё хуже, у авторитарных режимов имеется дополнительный спасательный круг через публичную ложь представителей народа относительно их действительных политических предпочтений. Так что нам не следует удовлетворяться интерпретацией отсутствия широкого протеста в авторитарных государствах и существованием некоторых субъективных докладов, равно как и фотографиями, изображающими людей, приветствующих лидеров режима, как непременным свидетельством почти всеобщей поддержки.